Старшая наставница явно приободрилась. Всё же заёмное могущество амулета давало неплохой шанс закончить всё разом. Но кикимора не выдержала:
– А нельзя силу Мавке передать и радужницей охрану усилить?
Даже я понимала, что это временный выход. Как бы мне ни хотелось избежать крайних мер, на них придётся пойти. Это злыдни вместе с шишигой и растолковали шмыгающей носом Живке.
Пришлось потребовать во исполнение долга передать силу, полученную от амулета. И это сработало! Мгновенный жар, распространившийся от пяток до макушки, яснее ясного дал понять, что всё получилось. Голова слегка шла кругом, всё же это было много больше того, что мне по силам. В обычных обстоятельствах. Я решила, что даже пытаться не буду хоть самые простенькие чары сплести – непременно наперекосяк получится. В этот момент самой себе я напоминала большую бадейку, не просто доверху наполненную, а прямо-таки с горкой. Захочешь из такой в кружку воды плеснуть, волей-неволей обольёшься. Поэтому я тихонечко до вечера посижу, а там уж всё без остатка в желание и выплесну.
Желание… Как в ледяной ручей с размаху. Всё-таки не отвертеться.
Ожидание ТогоСамогоЧаса вышло не столь тягостным, как я опасалась. Шишига с хухликом взялись за усиление защиты. Чего-то там требовало особо тонкого плетения. Потому что, даже рассчитывая уничтожить навье племя, госпожа Пульмонария открывать границу Подгорья не собиралась. Отменять приказ об отправке питомцев к Туману она тоже не спешила. Неизвестно ведь, всё ли удастся, как задумано. Правда, злыдней, вопреки своим же словам, звать на подмогу наставница не стала. Так что мы сидели, болтали, старательно обходя самую главную тему.
Живка успела призвать свою флейту, но вместо того, чтоб завести очередную печальную мелодию, некоторое время с недоумением разглядывала верную спутницу, вертя её и так и сяк, а потом отчаянным жестом воткнула в пучок. Музыки в этот час кикиморе не хотелось. Да и в разговоре она не участвовала. Просто подобралась поближе. И ещё поближе. И осторожно бочком к Сьеффу прижалась, не говоря ни слова. Тот, не прерывая истории о сбежавшем кулешонке и разгневанной водянице, чуть сдвинулся, чтоб кикиморе было удобнее, и как ни в чём не бывало продолжал рассказ. Ни Тхиасс, ни полудница никак на это не прореагировали, я же наверняка выглядела очень глупо: так и таращилась с открытым ртом. Не, как так можно-то?! Ей что, совсем не холодно? Да я бы уже инеем покрылась и сосульку на носу отрастила. А Живка глаза прикрыла и улыбается блаженно.
Ой! А мне ж так непонятно и осталось… Дождавшись окончания истории, я пристала к Сьеффу с расспросами, почему он вообще решил себя должником объявить. Ладно, из неприятной ситуации я его выручила, но жизнь точно не спасала. Да-а-а? Всё-таки спасала? Надо же! На самом деле, попавшись в силки, Сьефф так сам на себя был зол, что это в два счёта его убило бы. И не окажись меня рядом или затянись мои раздумья, помогать злыдню или нет, спасать было бы некого. Что поделать, любая тёмная эмоция с самого рождения была для него губительна. И если не испытывать гнев в отношении окружающих шишига его научила, то не есть поедом самого себя, коря за глупость, неосторожность и по множеству иных поводов, не всегда удавалось. Вот и ещё одной загадкой меньше.
Чем ближе подступала ночь, тем чаще возникали паузы. А с приходом сумерек разговор и вовсе стих, уступив место шорохам леса да неумолчному ворчанию источника. Где-то в небе, за пределами питомника без устали схлёстывались грозовые разряды, не в силах пропороть безжалостными молниями тонкую вязь защитных чар. Там, бесконечно далеко от нашей повседневной жизни и в то же время совсем рядом, угрожающе близко для безопасности всего Подгорья, бесновались навии, пока ещё бессильные устремиться в наш уютный мирок. Я смотрела в грязно-серое небо и думала о том, как мне не хватает звёзд. Когда всё закончится, непременно отправлюсь в горы – хоть к Минги-Тау, Сабия проведать, – и буду всю ночь валяться на полынном ковре, считая звёзды. Собьюсь, конечно. Но мне ж не для точности, а так, хоть в мечтах побродить среди неизведанного.
Как ни собиралась я с духом, как ни считала мгновения, а шишигино «Пора!» заставило подпрыгнуть от неожиданности.
На большую поляну идти не пришлось. У источника грядущему действу было самое место. Я мысленно нарисовала картинку, как обставили бы то, что должно свершиться, люди, и невольно прыснула. Пляски с бубнами или долгие завывания над ритуальным костром – вот меньшее из привычного людям. У нечисти всё куда проще. Никто из присутствующих и с места не двинулся, только Живка опасно хлюпнула носом. Я кинула в рот синюю ягоду, придавила её языком и чуть сморщилась от разлившейся по нёбу кислоты. Ягода оказалась куда ядрёнее товарок.