– Бриджет, ты в порядке? – голос монсеньора дрожал.
Ее дыхание было слабым и неровным, в то время как шум продолжал врезаться в уши.
– Да, я... я думаю, что в порядке.
– В чем дело? – спросил отец Сантос. – Что ты слышишь?
– Я... – Вот дерьмо, чего она только не слышала. Она закрыла глаза. – Хрюканье.
– Хрюканье?
– Хрюканье животных. И крики. Они... Я не думаю, что это люди.
– Они собирают силы, – сказал монсеньор. Он сжал в ладони крест. – Будь готова.
Бриджет была без понятия, что значит «быть готовой». Готовой к чему?
Ответ последовал незамедлительно. Фундамент дома задрожал. Бриджет потеряла равновесие и отлетела на пару шагов, пока сильная рука монсеньора не подхватила ее, не давая упасть. Миссис Лонг что-то гаркнула и зарычала, а затем Бриджет с ужасом наблюдала, как тело старушки замерло – ноги подогнулись, руки вытянулись, прижавшись к бокам – и оно начало подниматься над кроватью.
– Иисусе! – вырвалось у Бриджет, позабывшей о том, кто находился в комнате.
– Сосредоточься, – сказал Монсеньор. – Не дай им сбить тебя с толку.
Да, конечно. Сосредоточиться рядом со старушкой левитирующей в футе от тебя? Легко.
Крики и рык заполнили комнату. Отец Сантос оглядывался по сторонам, выискивая источник звука.
– Боже мой, – пробормотал он, перекрестившись.
– Сконцентрируйся, – повторил монсеньор. – Они не могут навредить тебе.
В ответ, по комнате разнесся лающий смех, сопровождающийся порывом ветра, исходящего из стены за кроватью. Фотографии и бутылочки парфюмов посыпались с туалетного столика на пол, превратившись в смесь битого стекла и искореженного метала. Пламя свечей колыхалось и дрожало, отчаянно борясь за возможность гореть дальше. Этот порыв ветра был настолько сильным, что высосал весь воздух из легких самой Бриджет.
Подняв перед собой распятие, монсеньор зашагал против ветра.
– Я приказываю тебе...
– Дурак! – раздался гул голосов – дюжины голосов с разным тоном и тембром, кричащих одно и то же, – и он исходил из стен, потолка, пола под ногами. – Мы не боимся тебя! Повелитель силен.
Отец Сантос схватил со стола святую воду и присоединился к монсеньору. Он окроплял миссис Лонг сверху вниз, пока монсеньор прижимал край своего епитрахиля к ее шее.
– Изыди, ты, нечистая сила! – прорычал монсеньор.
–Лев из племени Иудина победил[7], – произнес отец Сантос.
– Внемли моим словам!
– И дай моему слову быть услышанным тобой.
Оба священника едва держались на ногах, под потоком нахлынувшего ветра. Репродукция Мадонны с младенцем сорвалась с крючка и пролетела через всю комнату; ее дешевый, деревянный каркас раскололся о стену. Занавески у окна разлетелись и сорвались с креплений.
Монсеньор выставил перед собой ладонь, защищая лицо от ветра.
– Каждая нечистая сущность, каждая бессмертная сила, каждый легион. Мы изгоняем тебя!
Дом снова зашатался, и все трое упали на пол. Бриджет отбросило к двери, сметая за порог соль, посыпанную отцом Сантосом. В одно мгновение линия была разрушена, дверь распахнулась, и оттуда подул ветер, будто все это время ожидавший снаружи. Он вился вокруг миссис Лонг как торнадо. Комната закружилась в хаотическом водовороте, который резал Бриджет глаза и хлестал ее по лицу. Она наклонила голову, едва увернувшись от хрустальной вазы, пронесшейся по воздуху. Она взрезалась в стену, осыпав ее голову и плечи битым стеклом.
Отбросив смятение, она прищурилась и увидела монсеньора, пробирающегося к дверям.
– Бриджет, соль!
Ей хватило доли секунды, чтобы понять, что он имел в виду. Она схватила чашу с солью со стола, пока монсеньор пытался закрыть дверь. Он с тяжелым стоном навалился на нее, и Бриджет услышала щелчок дверного замка. Быстро, насколько могла, она провела солью черту перед порогом.
В комнате все затихло.
Она и монсеньор взглянули друг на друга и улыбнулись. Одна проблема решилась.
Их ликование было прервано сильным грохочущим гоготом. Это был омерзительный звук: дюжина голосов смеялась как один, но в этом смехе не было ни радости, ни веселья.
Зловеще. Вот лучшее этому описание.
Бриджет медленно повернулась и обнаружила миссис Лонг снова вертикально сидящей на кровати, ее глаза были открыты, изо рта на подбородок сочилась черная липкая жижа, пачкая белый хлопок ее ночной рубашки. Сущности снова вселились в нее. Бриджет могла чувствовать их.
7
«И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее.» (Откровение 5:5) – после воскресения Иисус назван львом из племени Иудина и корнем Давида; «Лев из колена Иудина, столь страшный для отвергающих Его благодать, будет Агнцем Божьим для послушных и верных.». (прим. переводчика)