Яркий солнечный свет режет по глазам, на которых тут же выступают слёзы.
— Шайла?.. — раздаётся изумлённый голос.
Кое-как промаргиваюсь. Передо мной с выражением ужаса на лице замерла мама. Видок у меня сейчас и правда ещё тот: волосы растрёпаны, одежда сбита и в пыли, лицо наверняка раскраснелось.
— Мама… Мама!
Бросаюсь к ней на шею, будто маленькая девочка. Меня всю трясёт, и слёзы на глазах уже вовсе не от солнца.
— Что произошло, дочка? Нейтан?!
Резко оборачиваюсь и вижу, как Нейт вальяжно выходит из сарая. Измятая рубашка расстёгнута на груди, на щеках румянец. С удовлетворением замечаю, что брошенные мной вилы оцарапали ему предплечье до крови.
Он проводит пальцами по соломенного цвета волосам, а на губах всё та же сальная ухмылка.
— Мьес Кларисса, простите, не хотел, чтоб вы это увидели. Мы с Шайлой… не смогли удержаться.
— Да как ты смеешь?! — кричу я, порываясь разодрать его наглое лицо ногтями.
Мама берёт меня за руку, останавливая.
— Тише, Шайла. — Она заглядывает мне в глаза. — Детка, он не…
Отрицательно мотаю головой. Даже думать об этом противно! Я будто вывалена в грязи, хочется помыться, выбраться из собственного тела.
Мама загораживает меня собой.
— Уходи, Нейтан, — сурово говорит она. — И забудь дорогу к моей мастерской.
Губы Нейта кривятся в злой усмешке.
— А вы почаще оглядывайтесь по сторонам, мьес Шерман. И за дочкой приглядывайте, а то мало ли что может случиться тёмным вечером в тёмном переулке.
Одёрнув рубашку, Нейт уходит, и я наконец вздыхаю с облегчением.
— Паршивец, он ещё смеет нам угрожать? — ярится мама. — Ну я ему устрою. — Она оборачивается ко мне. — Как ты, дорогая?
Пожимаю плечами, закусывая губу. Мама крепко обнимает меня.
— Прости, родная! Я не знала, что он способен на такое. Всегда был сама любезность, никогда не отказывался помочь. Я думала: вот хороший парень… Лживый подонок. Какое счастье, что ты в порядке!
Размыкаем объятие. Утираю глаза и делаю глубокий вдох, с трудом беря себя в руки.
— Ты ни в чём не виновата, мама. Нейтан и меня обвёл вокруг пальца. Но что теперь делать? Он же начнёт меня шантажировать, чтобы я вышла за него, иначе он распустит по городу слухи, и тогда…
Не могу произнести вслух: меня ждёт позор. Моя репутация будет безвозвратно испорчена. Не говоря о том, что Нейт не успокоится, пока не получит желаемое.
Мама гладит меня по щеке, убирая мои растрёпанные каштановые волосы за уши.
— Скорее всего, но это неважно, — говорит она с решимостью в голосе. — Он не сможет тебе повредить, потому что завтра тебя здесь уже не будет.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты поедешь в Академию, Шайла. Хоть мне и не по душе… Возможно, там тебе будет безопаснее, чем здесь. В конце концов, я не могу держать тебя рядом всю жизнь.
— Безопаснее?..
Мама не слушает, беря меня за руку и ведя за собой.
— У нас мало времени. Надо успеть привести тебя в порядок, собрать вещи и доехать до гостиницы.
Всего через полчаса я стою перед зданием гостинцы Дартона с небольшим чемоданом в руках. Глория Адамс как раз спускается по лестнице.
— Готовы ехать, мьес Шайла?
Сглатываю и киваю, сжимая ручку чемодана. Поворачиваюсь к маме.
— Спасибо, мам. Ты не представляешь, как это для меня важно. Вот увидишь, я закончу Академию, и всё у нас будет хорошо!
— Будь осторожна, дочка, — произносит она, пока я сажусь в карету напротив профессора Адамс.
— Хорошо, мам.
Она вдруг хватает меня за локоть и притягивает к себе.
— Не доверяй никому и никогда не снимай кольцо! Слышишь?
— Ладно, — растерянно отзываюсь я, сбитая с толку её внезапным напором.
— Дай слово, Шайла, что не снимешь!
— Даю слово…
— Мьес Шерман, нам пора ехать, — деликатно вмешивается профессор Адамс. — Скоро поезд до Нарвилля.
Мама сверлит меня взглядом странно блестящих глаз и как будто совсем не хочет отпускать. Но, наконец, расслабляет пальцы и отступает от кареты. Она выглядит так, будто я рискую жизнью, а не еду учиться в элитную Академию, вытянув счастливый билет.
— Хорошо, — выдыхает мама. — Хорошо.
Дверца кареты захлопывается, и кони несут нас на станцию.
Глава 4. Шайла
Сидя в поезде, всё смотрю и смотрю на простое серебряное колечко, которое ношу, сколько себя помню. Кольцо-артефакт само подстраивалось под размер по мере взросления. Я не снимаю его ни на ночь, ни при мытье, ни даже во время уборки. А теперь и подавно не сниму. Не из-за просьбы мамы, а потому что кольцо прочно ассоциируется с ней.