Кто-то в толпе присвистывает, а затем раздаётся приглушённый, но хорошо узнаваемый голос Макса Макнамары:
— Туше, Нелла!
Щёки Моран бледнеют, затем снова краснеют. Вижу, с каким трудом она сдерживает рвущуюся наружу ярость. Но напасть при всех больше не решается. К тому же это только подтвердит, что намёки в моих словах имеют под собой почву.
— Ты мне за это ответишь… прокажённая, — выплёвывает она, разворачивается на каблуках и удаляется с задранным носом.
Мы с Эрикой остаёмся стоять в окружении любопытных второкурсников.
— Что за столпотворение? — появляется из кабинета профессор Арканона. — Вы собираетесь заниматься в коридоре?
Проходим в кабинет и рассаживаемся по местам. Раздаётся звон колокола, возвещающий о начале урока. Я снова оказываюсь в одиночестве: со мной никто не садится. Многие до сих пор ещё верят в слухи о том, что я опасна. Стараюсь не придавать этому значения.
— Сегодня будем заниматься в парах, — объявляет Арканона, проходя между рядами и выдавая листы с текстом для перевода.
Мои плечи напрягаются. Сейчас профессор посадит ко мне кого-нибудь насильно, и всё занятие я буду терпеть косой взгляд и неловкость…
Рядом отодвигается стул. На парту ложатся учебник и тетрадь. Эрика деловито берёт в руки лист с руническим текстом и вопросительно смотрит на меня карими глазами:
— Начнём?
Глава 39. Кай
— Слыхали новости? Принц Кельсер открыто собирает сторонников. Похоже, гражданская война в Клеондаре неизбежна. Говорят, уже были первые столкновения.
— Меня больше волнуют слухи о планах Гериота напасть на Империю. Графство моего отца стоит прямо на границе с Клеондаром.
— Забей, силёнок не хватит! К тому же император в курсе всего благодаря разведке, а твой отец наверняка обо всём позаботился. Верно, Кай?
Задумчиво провожу пальцем по губам и через некоторое время спокойно отвечаю:
— Если верить, что Гериот окончательно тронулся умом, от него всего можно ожидать. Но мы готовы. Гарнизон мобилизован и укомплектован на случай внезапной атаки.
Парни самодовольно ухмыляются, пихая друг друга локтями, подшучивая над слабостью войск королевства и превознося мощь рыцарей-стихийников и драконов.
Идиоты. Никто из них не бывал в реальной схватке. Не видел, как проливается настоящая кровь. Как правило дети аристократов если и идут на военную службу, то в качестве офицеров тыла. А мои однокурсники даже штабной работы в глаза не видели.
Гран подаётся вперёд:
— Ходят слухи, что в Клеондаре начали пропадать стихийники. И это не похоже на убийства, потому что тел не находят. Но на них явно объявлена охота. Маги бегут из королевства в Империю.
— Думаешь, это что-то значит?
— Кто знает. Но это объяснило бы внезапную уверенность Гериота. До сих пор королевству нечего было противопоставить Империи. У нас рыцари, владеющие стихиями, и драконы. Я думаю, он начал вербовать стихийников.
Теперь все переглядываются и задумчиво хмурятся. Глен отмахивается:
— Даже если так, прикиньте, сколько ему нужно завербовать, чтобы сравниться с нашими рыцарями? Не говоря о драконах!
— Может, они разработали оружие против драконов?
— Сомневаюсь. В любом случае…
Я резко поднимаюсь и выхожу из комнаты отдыха. Дальнейший разговор снова скатится в переливание из пустого в порожнее. Обсасывание ничем не подтверждённых слухов. Настоящими, достоверными данными разведки располагает только император. И он же принимает решения. Остальное — пыль.
К тому же Академии, стоящей далеко от границы с Клеондаром, едва ли что-то угрожает. Хотя я бы не удивился, если б отец послал меня в гарнизон взять командование. Мне не помешает полевой опыт.
Выхожу во внутренний двор. Солнце уже почти село, поэтому здесь горят заговорённые светильники. Осень постепенно вступает в свои права, но мне комфортно в рубашке и брюках так же, как летом. Остальные адепты добавили к свое форме свитера и тёплые жилетки.
Останавливаюсь возле карликовых деревьев, скрытый тенью их крон. Опираюсь плечом на ствол и складываю на груди руки.
Каштановые кудри Шерман переливаются золотыми бликами в тёплом жёлтом свете фонаря, стоящего рядом со скамейкой. Я знаю, что она любит сидеть здесь вечерами и читать. Но сегодня читать ей некогда.
Губы искривляет презрительная усмешка, когда Шерман смеётся, прикрыв рот ладонью. Коллинз глуповато улыбается, поправляя очки. С виду он кажется безобидным, но что-то мне в нём не нравится.
Слишком много внимания он уделяет Шерман. С чего бы?