— Ты! — и девочка, не выдержав, упала в обморок.
Очнулась она на диване. На этот раз шторы были раздвинуты, и яркий летний день уверенно вошел в комнату, прогоняя прочь все страхи. Вероника поспешно села, мельком заметив, что она в комнате одна, если не считать сиамского кота, который мирно дрых в старухином кресле. Девочка несколько мгновений растерянно пялилась на кота, а потом встала и на цыпочках подошла к дверям. Приоткрыла…
— Ника, заходи, не бойся, — позвала ее мать. Кроме матери в комнате находилась и баба Агата, только теперь она больше не походила на Бабу Ягу. Да и язык бы больше не повернулся назвать эту подтянутую, моложавую женщину старухой. Баба Агата ласково улыбнулась Веронике:
— Испугалась? Напрасно. Бояться надо не иллюзии, а реальности, понимаешь?
Вероника не поняла ни слова, но на всякий случай послушно кивнула.
— Потом поймешь, — вздохнула Агата. — Иди ко мне поближе, я расскажу тебе о Хранителях и Воинах.
Рассказ продолжался долго. Простыми, понятными семилетнему ребенку словами, баба Агата рассказала о той битве, которую приняли шестеро Воинов Жизни в далеком 1908 году, битве, в которой решалось, существовать человечеству или нет. И о том, что один из Воинов потратил остаток своей жизненной силы на кокон, который должен был спасти Дуню от смерти. Но жертва Воина едва не оказалась напрасной — Дуня погибла бы, захлебнувшись в прибывающей воде, если бы не упорство и отвага Ильи Берестова, который, превозмогая создаваемую коконом боль, прорвался-таки к Дуне и вытащил ее на сушу.
— Запомни, Ника, Воин Жизни — это большая ответственность. Если ты решишься стать им, возможно однажды тебе придется встать лицом к лицу со смертью, а за спиной у тебя будет вся Земля. И даже если ты выживешь в битве, никто и никогда не узнает правды. Никто и никогда не скажет тебе спасибо — люди даже не узнают о твоем существовании. Не должны узнать. — Баба Агата положила узкую сухую ладонь на кожаный переплет дневника. — Здесь знание. Но прежде чем решиться воспользоваться им, подумай, достаточно ли в тебе мужества для этого, потому что назад пути уже не будет.
— Я могу не читать его? — уточнила девочка.
— Можешь, — кивнула баба Агата. — Ты можешь просто хранить дневник, как в свое время поступила я. Но помни, он ни за что не должен попасть в плохие руки. Спрячь дневник и никогда никому не рассказывай о нем до тех пор, пока не появится тот, кто действительно сможет стать новым Воином Жизни.
— А как я пойму, что это именно тот?
— Ты поймешь, — уверенно ответила Агата…
Потом Николь узнала, что кроме нее есть еще четверо так называемых ложных Хранителей Дневника, которые делали вид, что дневник у них, пытаясь таким образом отвести подозрение от Вероники и запутать потенциальных "охотников за сокровищем".
И вот все четверо мертвы, а Николь…
— Так почему ты сама не воспользовалась дневником? — повторил Полуденный Вампир.
— Испугалась ответственности, — честно ответила Николь.
— Причем здесь ответственность? — удивился убийца. — Я говорю о выгоде!
Николь посмотрела на него, обжигая презрением:
— Вот потому-то ты никогда и не получишь дневник, Руслан!
— Посмотрим, — хищно прищурился он и умело воткнул иглу в ее руку. Потом перевернул клепсидру и глумливо напомнил: — Три часа, Николь. Всего три часа.
Девушка стиснула зубы, чтобы не закричать. Руслан расчетливо глянул ей в лицо, что-то прикидывая, а потом достал из сумки холст, разложил этюдник, взял кисть и обмакнул ее в капающую кровь.
— Ты думай, а я пока нарисую твой портрет. Ты красивая, Николь. Жаль, что через три часа ты умрешь… Впрочем, в любой момент я готов остановить… хм… процедуру, ты только скажи.
— Убирайся к черту, — процедила Николь и закрыла глаза, чтобы не видеть торчащую из ее тела иглу, не видеть бегущую по прозрачному шнуру кровь. "Это нестрашно — умереть, — принялась уговаривать себя девушка. — Я просто усну".
Максим без сил сидел на кушетке рядом с Иваном в больничном коридоре под присмотром бдительного охранника, которого приставили к "парочке спятивших ментов" обозленные их выкрутасами врачи. Прошел уже целый час с тех пор, как Максим навел шороху в операционной, и с тех пор ни от хирургов, ни от Ясина не было ни звука. Максим в который уже раз посмотрел на молчащий мобильник. "Ну, где там Костю черти носят? — раздраженно подумал он. — Уже давным-давно должен был доехать до моего дома и позвонить…" Словно отзываясь на его мысли, радостно запиликал мобильник.