Так вот, в «Меморандуме» Айзека Бромберга содержатся две, ну, три принципиальных мысли. Первая: в ближайшее время человечество будет поделено на две неравные группы. Вторая: оно будет поделено по не понятному для нас признаку. Третья: одна из этих групп в своём развитии – меньшая – радикально и навсегда обгонит большую. Там, правда, у Бромберга не сказано, что будет с большей. По моим ощущениям, меньшая группа будет стремительно развиваться вверх, а большая медленно, очень медленно, почти незаметно дегенерировать в минус. Почему это будет происходить – отдельный разговор. Если хотите, поговорим.
У Стругацких была когда-то идея Странников. Странники – это сверхцивилизация, оперирующая энергиями порядка звёздных, которые проникают на Землю и начинают своё прогрессорство на Земле. И вот выявлением Странников был занят Тойво Глумов – сын Абалкина и Глумовой, главный герой продолжения «Жука», главный герой «Волн». Он выискивает везде признаки деятельности Странников и находит один бесспорный признак. Здесь нам надо сделать небольшой экскурс в Теорию Воспитания у Стругацких.
Как Стругацкие представляют себе воспитание нового человека? Вообще с помощью каких вещей этот новый человек может возникнуть? Он должен быть проверен на способность позитивно относиться к непонятному, выдерживать шок от столкновения с непонятным. Вот «Флора», например – очень неприятное и непонятное в «Отягощённые злом». А от того, как мы к ней относимся, зависит наша классификация у Стругацких. Если мы стремимся истребить всё новое и непонятное, то мы ещё не доросли до Человека воспитанного. Человек воспитанный – тот, кто может к непонятному относиться доброжелательно или как минимум с любопытством.
В «Волны гасят ветер» есть происшествие в Малой Пеше. Хорошая страшная история, на ночь прочтёшь – так волосы дыбом, фиг заснёшь ещё в темноте. Маленький посёлок учёных Малая Пеша. Воскресный завтрак, все расслаблены. И вдруг какие-то странные существа, похожие на большие водянистые кули, начинают лезть через забор, проникать на веранды. Они без глаз, но есть ощущение, что они смотрят. Они, как студень, но есть ощущение, что они упругие. Они лезут, вваливаются. И самое страшное, что от них исходит безумное чувство тревоги, жуткое омерзение испытывают люди к ним. Но есть примерно 3 процента, которым кажется, что эти существа прекрасны. И прекрасны как? Потому что они в своём безобразии совершенные, доведены до предела. А есть ещё процента 2, которым вообще очень понравились эти существа: они рыженькие, пушистые, и от них пахнет ягодами! Ну, они такие ягодоядные хомяки, такие весёлые.
И Тойво замечает, что это и есть такая же проба (кстати, как и в «Граде обречённом», если вы помните, павианы), проба на способность мириться с непонятным. Есть ещё некоторые пробы. И исходя из этого, Тойво Глумов решает, что на Земле уже функционируют Странники. Он перебирает несколько вариантов: может, это знаменитый Кальмар, который лежит на поверхности, испражняясь белым, из японских текстов; а может, это какой-то сверхразум, другая его форма? Но в конце выясняется, что никакого сверхразума нет. И Даниил Логовенко, который заведует «Институтом чудаков»… А в этом «Институте чудаков» под маской исследовательского проекта тихо себе выращиваются новые люди – люди, которые эволюционно очень отличаются от современных. Вот когда это большое откровение происходит, когда до Максима Каммерера это доходит – вот тут, собственно, как он говорит, и «начинают трещать, хрустеть бедные косточки моей души».
То, что человечество будет эволюционировать, на мой взгляд, совершенно очевидно. Это может быть техногенная эволюция какая-то – например, соединение человека с чипом, соединение его с постоянно действующей сетью и так далее. А может быть, человек будет как-то физиологически эволюционировать. Это пока непонятно. Но самое страшное, что пока можно вычленить, что пока очевидно – это то, что это не будет единая эволюция; то, что мы превратимся на тех, у кого либо есть «зубец-Т на ментограмме», как в «Волнах», либо нет.
И у Стругацких получается так, что людены попросту исчезают из поля зрения обычных людей. У Стругацких были и раньше на это намёки. Вспомним «Жук в муравейнике», когда, например, уже постаревший Каммерер признаётся, что ему трудно было удерживать Льва Абалкина в темпе своего восприятия, потому что Лев Абалкин двигался, как прогрессор пятого поколения, он был очень быстрый. Точно так же и современное человечество – человечество эпохи Большого Откровения, как в «Волны гасят ветер» – не может удерживать люденов в темпе своего восприятия.