— Вы один, сэр?
— Да, — ответил он резким тоном, немедленно насторожившись.
— В таком случае будьте любезны пересесть за маленький столик. Мы оставляем большие для групп…
Он чуть было не крикнул ей, что ему вовсе не хочется, чтобы все вокруг могли глазеть на него, что он платит так же, как остальные, и имеет полное право один занять кабинку в этой занюханной забегаловке. Но страх и беспокойство снова овладели им, и он постарался взять себя в руки.
— Я жду двух друзей на ужин, — вежливо объяснил он. — Пока они не придут, я что-нибудь выпью.
— Тогда разумеется, сэр. Что будете пить?
— Двойное виски и большой стакан воды.
Он устроился поудобней, зажег сигарету, вздохнул. Ему не повредит выпить стаканчик! Два двойных! Потом будет лучше думаться, а то сейчас у него голова идет кругом. Сегодняшний вечер можно считать настоящим кошмаром. Полсон чувствовал себя физически больным. Теперь он начинал думать, что не слишком-то умно повел себя с этим рыжим… Надо было войти к нему в доверие, заручиться его поддержкой, чтобы разыскать Барбару… Или же прикончить его, прежде чем уйти.
Официантка принесла заказанные напитки. Полсон жадно глотнул виски. Алкоголь обжег ему горло, внутри разлилось приятное тепло. Осушив стакан, он запил виски водой и сделал официантке знак повторить заказ.
На этот раз он вылил виски в стакан, где еще оставалась вода. Чудесно, просто великолепно! Кажется, он уже не чувствует себя больным.
Да, он совершил крупную ошибку, не убрав Шейна. Было бы легко и даже приятно — ну просто одно удовольствие — прикончить этого рыжего мерзавца. Он себя считает крутым парнем, честное слово! Вот получил бы пулю в живот, тогда б узнал!
Подумать только — он, Полсон, позволил этому гнусному типу обвести себя вокруг пальца, начал ему рассказывать про свою жизнь… А Барбара тем временем пряталась на кухне! Теперь она удрала, и одному Богу известно, где она и, главное, что делает.
Полсон допил свое виски. Он чувствовал себя совсем хорошо.
— То же самое, — сказал он официантке. — Мои друзья, похоже, задерживаются.
Она процедила сквозь зубы, что это, мол, очень жаль, и принесла третий стакан. Так, ладно, поглядим… Теперь Полсон был в полном порядке: ясная голова, живой ум. Главное — остаться в этом состоянии. Не думать больше ни о Шейне, ни об одном легавом в Майами. Как в Корее! Там он старался забыть про врага, и ему это отлично удавалось. В результате — он жив. Ему не впервой сражаться одному против всех. Чем он, в конце концов, рискует? На войне он и не то видел. Третий стакан был почти пуст, и Берт Полсон один чувствовал себя столь же мощным, как вся американская армия. Да, в Корее именно Берт Полсон сделал всю работу. Или почти всю. «А ведь это я — Берт Полсон. Да или нет?» — произнес он сквозь зубы чуть не во весь голос.
Его мысли начали слегка путаться. Во всяком случае, в «Ибикусе» с перерезанным горлом был наверняка не он! Какой-то болван утверждал это. Да, кто-то его якобы видел зарезанным в «Ибикусе». Кто же?
Ах да! Барбара. Если только рыжий не наврал! Полсону следовало бы это сразу понять. Будто Барбара видела его с перерезанным горлом в «Ибикусе»! Чушь! У Барбары со зрением все в порядке, и уж она-то немножко знает своего брата!
Полсон допил свое виски и серьезно задумался, а не заказать ли ему четвертую порцию. Скрепя сердце, он решил воздержаться: сейчас он чувствовал себя хорошо, исключительно хорошо, именно так, как надо, учитывая то, что ему предстояло сделать.
Только ничего не есть! Это неправильно — есть после выпивки. Пища поглощает жидкость, словно губка, и уже не чувствуешь себя так хорошо.
Больше не пить. Ничего не есть. Оставаться именно в этом состоянии.
Он вытащил бумажник. Официантка заметила его жест и принесла счет.
— Ваши друзья вас подвели? — любезно спросила она.
Полсон взглянул на нее, не понимая, потом вспомнил, что сказал ей, будто ждет на ужин друзей.
— Да, похоже, — смущенно ответил он. — Я не могу больше ждать.
Он смотрел на счет и никак не мог разобрать цифры. Что это с ним? Неужели болен? От ужаса Полсона прошиб холодный пот. Но секунду спустя он рассмеялся: ведь он без очков, а без них он никогда ничего не видел; он прекрасно помнит, что разбил очки, когда случилась авария. Завтра он купит другие, сегодня слишком поздно, потому что оптики, эти придурки, — все вокруг придурки! — уже позакрывали свои лавочки!