- Какие наши годы коллега? Вон наш кампус.
Как и прочих не семейных специалистов, всех парней поселили отдельно. В домах по типу общежития. трех этажные строения, два подъезда, на каждой площадке по две квартиры, в каждой из которых по четыре -пять комнат. На одну комнату подселяли по три- четыре человека. Кровати, у каждого тумбочка, в углу большой шкаф, один-два письменных стола. Кухня и туалет с ванной в квартире были общими.
Первым впечатлением, для скромняги Хонера оказалась девица в желтом купальнике, которая улеглась на кровати. Прямо в комнате парней и лениво перелистывала модный журнал.
-Э-э,- не смог слова сказать Хофманн и рукой показал на полуголую девицу, наконец с силой выдохнув, он сказал,- а это кто, может комнату перепутали?
- Ой, простите коллега. Это наша соседка Грета, очень хороший специалист. Просто она увлекается модными течениями. А так даже очень она ничего,- тут Рихард не выдержал пафосного тона и хихикнул. При этом подмигнув Хонеру. Чем привел того в немалое смущение.
- Так девочки и мальчики, у нас гости. Давайте как быстренько сообразим по деловому,- самый высокий и крепкий на вид из парней Норман, хлопнул по попке Грету,- милая нас ждут великие дела на благо социалистической родины. Надо быстренько нам накрыть на столик и позвать своих не менее милых и прекрасных подружек...
Буквально за пять минут все уже было готово. Посреди комнаты стояли два столика сдвинутые друг к другу, покрытые старенькой скатертью. В котелке что-то весело шкворчало, в тарелочках был нарезан салат, кусочки сыра соседствовали с кусками тонко нарезанной колбасы. И главным украшением конечно же был коньяк в темной и округлой бутылочке. Немногим после, кто то из парней разжился еще и десятком бутылок популярного у местных пива, светлого Ветцштайна Боке с нарисованной головой белого козлика.
- Коллеги тост,- Рихард постучал ложкой по тарелочке с салатом,- Хочу предложить выпить по рюмке коньяка за нашего самого скромного парня Хонера, который стал лучшим специалистом в инженерном бюро и который отхватил самую шикарную девицу Зильке на нашем пятом курсе.
- За тебя брат, за Хонера, за Зильке,- потянулись рюмки и даже стаканы с янтарно-темным напитком в сторону Хофманна.
- Ой даже не знаю, спасибо ребята, - Хонер от смущения сильно покраснел, не глядя взял протянутый ему стакан, с наполовину налитым коньяком, и выпил на одном заходе...
Что мягкое, но горячее, медленно разгораясь по пути, прокатилось по пищеводу молодого специалиста. Ощущение было необычным, но приятным. Хонер еще никогда не пил коньяка и поэтому с интересом прислушивался к собственным ощущениям. А тем временем горячее тепло из желудка ударило сначала в ноги, а потом в голову.
- Ого, да наш коллега не промах,- загалдели парни, видя как покрасневший Хонер вытаращился на Грету, уже отчаянно строившей ему глазки.
- Фройляйн, вы так прекрасны. В этом желтом купальнике. Как вас зовут?- И практические не слушая ответа затянул нараспев: «Da fing mein Leben an*...
И тут, ему в ответ раздалось хором: «als ich dich liebte... »
Конечно же, все в школе проходили немецкую литературу. И что сказал о любви великий Гёте, знал каждый образцовый немецкий ученик.
А потом были танцы. Играли Kreis, и пели о девушках, о деньгах и о любви.
Кто то выключил свет, оставив лишь в коридоре приглушенный светильник, по прежнему играла музыка. Вокруг все было таинственно и романтично. Как Хонер очнулся и пришел в себя. Его руки обнимали полураздетую незнакомую девицу, от которой к тому же неприятно пахло.
- Бог ты мой, меня же Зильке просто убьет. Я же за солью пошёл. - и бочком-бочком, вырываюсь из рук уже ничего не соображающей девицы Хонер потихоньку выбрался в ванную. Сунув голову под кран, он остудился до приемлемого уровня отрезвления, вытерся насухо. И все так же тихо покинул квартиру.
«Als ich dich liebte...» - Крутилось в голове, а перед глазами стоял картинка из недалекого прошлого, где-то за третий курс их общетехнического института в Лейпциге:
«Зильке, стоит на трибуне в актовом зале. Одета в строгую темно синюю юбку и белую блузку. На груди у сердца значок FDJ*. На стене позади трибун портеры товарищей основателей: товарища Тельмана, Розы Люксембург, Ленина и Карла Маркса.
Зильке говорит речь, о коварстве западной культуры и ее разлагающем действии на немецкую молодежь, глаза горят благородным гневом, вот она стукнула кулаком по трибуне... В зале раздаются овации».
Наверно тогда и понял молодой и скромный студент Хофманн, что влюбился. Но, сказать боялся. Так и ходил по орбите неподалеку от Зильке, пока она сама не предложила ему на ней жениться, прямо перед получением дипломов.