Мэрилин: Ник! Ради бога, если ты не смог дать им чего-нибудь ценного, то забудь об этом!
Ник: Извини, просто я подумал, что нам страшно не будет хватать его юмора, более чем чего-нибудь другого.
Эйвери: Конечно, он будет скучать по нему больше, чем от моей подачи из-за спины.
Мэрилин: Да, конечно, если вы дадите нам такую возможность.
Ник: Конечно! Ну, если серьёзно, то, если ваши дети в чем-либо нуждаются, а, именно, в том, что кроме меня никто не сможет дать, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Для меня ничего нет приятнее, чем ощущение необходимости моей помощи вам. Договорились?
Эми: О'кей! Спасибо.
Грегори: Спасибо!
Эйвери: Ну, это на него совсем не похоже, беря во внимание тот факт, что он не мог забыть того, как часто я «уделывал» его на теннисном корте. (Ник оставляет детей, идет к гробу и заглядывает в него.)
Ник: Ну, как дела, старик? Удивительно, но ты хорошо смотришься в этом положении; нет, конечно, в жизни он тоже выглядел неплохо, но в настоящий момент он выглядит как никогда ранее. Ты знаешь, какая вероятность задохнуться в этом ящике?
Мэрилин: Сравнительно не большая, я думаю.
Ник: Примерно, такая же, как выиграть в Американское лото.
Эйвери: Черт возьми. Почему это должно было произойти со мной?
Ник: Нет, нет! Ты доложен задохнуться в этом ящике. Пришло время, Эйвери!
Эйвери: Он возбужден. Потому что я вывел его из обычного состояния.
Ник: Ты разве не дала возможность его собаке облизать его?
Эйвери: Что?
Мэрилин: Не дала что?
Ник: Рыжий. Разве ты не дала возможность Большому Рыжему облизать лицо Эйвери?
Эйвери: Нет. Они не впустили, Большого Рыжего сюда, чтобы он смог облизать моё лицо. И, они не собираются делать это.
Эми: Это отвратительно.
Ник: Наоборот, это человечно. Вам нужно впустить собаку, чтобы, облизав лицо Хозяина, она могла удостовериться, что он мертв.
Эйвери: Ник, ты слишком много читал Джека Лондона.
Мэрилин: Ты когда-нибудь читал Джека Лондона?
Ник: Нет, я серьёзно. Иначе, Рыжий будет всё время ждать его возвращения. Он будет сидеть на лужайке перед домом, скуля дни и ночи, и думать, где же, черт возьми, его хозяин бродит?
Мэрилин: (скептически). Ты, уверен в том, что говоришь?
Ник: Между хозяином и собакой очень специфические отношения.
Эйвери: Я любил свою собаку. Но мне не очень хочется, чтобы он «упивался» моим лицом, мертвым или живым.
Ник: Мы поступили так, когда умер мой дедушка. У него был бассет, с языком около метра. Нам пришлось поднять его и положить рядом с дедом в гроб, иначе он не смог бы его достать. И вы знаете что? После того, как он сделал своё дело, пес перестал рыть норы в саду и ждать своего хозяина.
Грегори: Откуда вы знаете, что делала эта собака? Возможно, он перестал рыть норы лишь потому, что нашел свою кость или что-нибудь ещё.
Ник: Я знаю. Потому что, я положил его кость в гроб своего деда.
Эйвери: Возможно, поэтому он и лизал его.
Мэрилин: Ну, хорошо, мы позволим Рыжему проститься со своим хозяином, но не сейчас! Чуть попозже, когда гости разойдутся.
Ник: Это для его же спокойствия; это то, чему Эйвери был бы рад.
Эйвери: Это не то, чему я был бы рад! Я был бы несоизмеримее счастливее, если бы художник написал картину: «Прощание Рыжего с хозяином». Боже, Ник, что за дурацкая мысль пришла тебе в голову!
Ник: Эйвери всегда хорошо ладил с собаками и с детьми. У него был прекрасный удар слева тоже. Поэтому я принес вот это. (Ник возвращается к гробу, кладет туда ракетку и теннисные мячи, поворачивается и смотрит на Мэрилин.)
Ник: Так как он не был верующим то, возможно, ему будет слишком жарко там, куда он направился, но я думаю, новая ракетка ему все равно пригодится. Многие годы я намеривался подарить ему металлическую ракетку, но ему так и не пришлось иметь ее при жизни.
Эйвери: Смешно, но это факт, я принадлежу поколению железных мужчин и деревянных ракеток, но не к поколению деревянных мужчин и металлических ракеток.
Мэрилин: Он всегда считал, что принадлежит к поколению железных мужчин и деревянных ракеток, но не наоборот.
Ник: Мы все страдаем от чувства собственного величия.
Эйвери: А как насчет тебя, мой старый друг? Ну, конечно, ты же лишен этого, особенно, когда есть возможность задеть своего друга.