Кейт: Но этим, что тебя очень интересует, он делился совершенно конфиденциально, как мой пациент. Я не думаю, что могу рассказать вам об этом.
Дэйн: Да, действительно, ты не должна этого делать. Так же, как и мы не должны были устраивать скачки на его могиле. Но мы же это делаем. Короче, ты расскажешь нам обо всем или нет?
Мэрилин: Если она этого не сделает, — я закрою эту пьяную лавочку.
Кейт: Да простит меня бог! Я расскажу. Прежде позвольте мне налить себе немного спиртного. Спиртное имеет привычку терять свою силу, если его вовремя не доливать. Мужчины имеют привычку делать это то же.
Уинни: Жадно пить спиртное?
Кейт: Нет, мочиться на тебя.
Мэрилин: Я думаю, нам нужно от этого воздержаться.
Уинни: От чего? От спиртного или от мужчин?
Мэрилин: Каждый должен сделать свой выбор.
Уинни: Спиртное. Это более надежно. Это всегда дает какой-то результат. (Пауза.) Налей мне, пожалуйста. (Кейт наливает всем «сестрам». Отвернувшись, тяжело вздыхает.)
Кейт: С чего начинать?
Эйнджел: С самого начала.
Кейт: Боже, только не с начала. Откуда угодно, только не с начала. Я уже и так надоела вам до смерти. Я лучше начну с конца. Так будет более удобно для меня.
Дэйн: Но мы уже знаем конец; вот (указывает на гроб) по какому случаю мы здесь собрались. И это не совсем счастливый конец.
Эйвери: И он становится всё хуже и хуже.
Кейт: Я говорю не о его конце, а о нашем, имея в виду красноречивое прозвище «old slipperoo», данное Эйнджел. Я начну с этого прозвища и возвращусь к началу, к тому моменту, когда Эйвери стали преследовать ужасы.
Мэрилин: Эйвери преследовали ужасы?
Кейт: Да, совершенно верно. Его боязнь половой близости. Вы были правы, говоря ранее о том, что Эйвери боялся половой близости. Он боялся, причем до смерти. И причина была та, о которой вы говорили. Он боялся потерять свою свободу, свою индивидуальность. И я думаю, Глория нам всем показала на самом деле, каким образом он пришел к этим ужасам.
Мэрилин: Но Эйвери больше не был маленьким ребенком. У него была возможность сделать выбор. И он его сделал. Он стал бояться близости.
Кейт: (мягко.) Он сближался, но только не с тобой. Для меня, именно сейчас, стало ясно, исходя из нынешних обстоятельств, что Эйвери не мог рисковать всем, для таких одиноких женщин, какими мы являемся. Он боялся быть поглощенным, проглоченным и выброшенным. Сексуальные и эмоциональные образы просматривались параллельно, и секс, которого Эйвери беспредельно боялся, как прекрасная метафора, возникал на эмоциональном уровне, когда он входил в близкие отношения с любой из женщин. До этого момента я, откровенно говоря, не могла точно объяснить, какая же сила заставляла его совершать этот поступок, но я ощущала и симпатизировала ему, когда он пришел ко мне.
Дэйн: И ты пыталась… Что? Быть для него, как мать?
Кейт: Конечно же, нет. Он нуждался в женщине, а не в матери. (Пауза.) И у него была одна. (Пауза.) Я нашла его в прекрасном физическом состоянии, и, так как я собиралась узнать его поближе, как я полагала, я должна была стать той женщиной, которую он бы не боялся, той самой, которая любила бы, не поглощая его самого.
Эйнджел: И, в тот самый момент, когда он стал верить тебе как женщине, врачу и другу — ты предала его?
Кейт: Да. Но я не дошла до этого момента. Как ты догадалась?
Эйнджел: Интуиция. Для этого не надо быть доктором наук.
Кейт: В любом случае, ты права. Когда я добилась его доверия, я потеряла его, простите за выражение, влюбившись в него, как кошка. Именно тогда он дал мне возможность ускользнуть. После этого случая я не видела и не слышала его. Так сильно он был испуган мною.
Мэрилин: Очень, очень увлекательная история. Уж такая захватывающая, что будет передаваться из поколения в поколение.
Дэйн: Не будь такой жестокой, Мэрилин. Она же рассказывает всё это с чувством боли, которой у тебя, конечно же, нет.
Мэрилин: Если я не чувствую боли, то это только от того, что переполнена спиртным. Но это тоже пройдет со временем. Так же, как и та боль, которую мне причинял в течение десятилетий мой бесчувственный муж. Извини, Кейт. Спиртное и отсутствие осязаемого объекта по имени Эйвери даёт мне право изливать свой гнев на своих подруг.
Кейт: Я не могу не соглашаться с твоим гневом, Мэрилин. Но, в то же самое время, мне не хотелось бы быть мишенью твоих нападок. Всё, что я сейчас делаю, так это пытаюсь тебе рассказать то, что тебя очень интересует. Если ты не желаешь слушать, то я с удовольствием уйду. Возможно, мне лучше уйти сейчас, ибо больше мне нечего тебе рассказать.