Скинув с плеча АКМ, передернув затвор и сливаясь с автоматом в одно целое, я осторожно ступил на крыльцо. Доски, покрытые плесенью, слегка прогнулись подо мной, даже не скрипнув. Дверь была приоткрыта, и ствол автомата, словно продолжение моего носа заглянул в щель, ожидая реакции. Тишина. Я слегка толкнул дверь, открывая ее еще больше. Повел стволом вправо, потом влево. Лучше перестраховаться лишний раз, чем лопухнуться в самый ответственный момент. Сейчас влечу в дом, как перепуганный сайгак, а меня кровосос сожрет. Мне это надо?
Побродив по дому и не обнаружив враждебных объектов, я остановился на кухне, окидывая помещение взглядом. На полу толстенный слой многолетней грязи, и совсем не удивительно, что прямо в доме растет трава. Мебели, в обед сто лет, тронь – развалится. На уцелевших полках сохранились брошенные двадцать шесть лет назад стеклянные банки, правда, об их прошлой прозрачности можно было только догадываться. Многолетняя пыль и грязь превратили банки в непрозрачные предметы, впрочем, мне уже было не до созерцания чернобыльского импрессионизма…
Взгляд, пробегая по помещению, нашел люк в погреб. Только… шибко натоптано вокруг. Я присел, разглядывая следы. Во блин! Опоздал по ходу. Следы-то человеческие! Небольшие, где-то размера 37–39-го. Подошва ребристая, и рисунок следа где-то видел. Только вот где? Задумался на мгновение, но ничего не припомнил. Тут в небе громыхнуло так, что затрясся дом, и в комнате стало темно. Искать другое убежище уже не было времени. Ну что ж, кто бы ты ни был, придется потесниться…
Дернув за кольцо на крышке люка, я попытался открыть погреб.Бли-и-ин! А тяжелая какая, крышка-то. Потому и натоптано вокруг. Она сыростью пропитана так, словно носовой платок после ночи рыданий. «Трудновато было открывать?» – мысленно спросил я у невидимого собеседника, сидящего в погребе. Приподняв, наконец, крышку, первым делом сказал в зияющий зев подвала:
- Эй, там! Не стреляй! А то гранату кину! Дай Выброс переждать, потом разбежимся, и мне все равно кто ты есть! Лады? – в ответ почему-то тишина.
Уже ступив на первую ступеньку хлипкой лестницы, подгоняемый хлесткими, режущими слух раскатами грома, включил фонарик и подумал: «А может никого тут и нет?» Захлопнув за собой крышку и ступив на земляной пол, осмотрелся. Луч фонаря, словно нож масло, резал густую и вязкую темноту. Небольшие хоромы – три на три метра. Но все-таки я не ошибся. Был в погребе посетитель, был! И не один!
Луч фонаря вырвал из темноты две фигуры в оранжевых комбинезонах. Они сидели у противоположенной стены, на некотором отдалении друг от друга, настороженно следя за каждым моим шагом и не опуская пистолетов. Не знаю, вдруг я преувеличил, что они настороженно на меня глядели,может просто хладнокровно ждали когда можно будет пристрелить подозрительного незнакомца. Ведь за стеклами их защитных шлемов не видно даже, как они выглядят, а уж каким там взглядом меня сверлят, неясно и подавно.
У-у-ф… От сердца отлегло. Это ж ученые! Яйцеголовые, как в Зоне все их называют. Потому-то следы и показались знакомыми – протектор подошвы стандартный, не раз их видел. Я демонстративно прислонил свой АКМ к стене, присел рядом на корточки и снял респиратор, который одевал периодически, чтобы не расходовать зазря фильтры. Глянув на стволы пистолетов, усмехнулся.
- Да бросьте, господа ученые! Я простой сталкер и ничего плохого вам не сделаю, в самом-то деле. Опустите оружие и давайте знакомиться.
В ответ, в течение минуты, ничего не происходило. Все так же стояла тишина, а пистолеты «раздумывали» – сразу меня пристрелить, или позже. Но потом все же ученые убрали оружие и с некоторым сомнением, сквозившим в их движениях, сняли шлемы скафандров.
Н-да… Чего угодно ожидал, но чтоб такого! Это ж бабы! Ой, простите, женщины. И смотрели они на меня все-таки настороженно! Я не ошибся. Даже в полумраке, что рождал свет фонаря, направленного в потолок, было понятно, что они меня опасаются. Ну, эт поняна. Я бы тоже не особо-то доверял первому встречному, если бы вот так, бесцеремонно вторгся кто в мое убежище. Они-то думали, что в безопасности здесь, а тут я, как из… чего-то там на лыжах.
Я все пойму, женщины-ученые – естественно, есть такие. Но чтобы так глубоко в Зоне? Да с таким легким стрелковым оружием? Тут только одно объяснение – отбились от своих. Мужики-ученые, те без охраны дальше ста метров от своих укрепленных бункеров не отойдут, а тут женщины, и одна к тому же молодая.
- Ну что, будем знакомиться? – я улыбался, стараясь скрыть свое замешательство. – Или молча посидим, пока там бушует?
Я показал на потолок нашего временного убежища.
Снаружи природа буквально сходила с ума. Выброс только начался, и «бедный» старый дом стонал словно больной в горячке. Судя по всему, ветер был ужасный, так как даже в погребе был слышен сплошной гул, периодически изменяющий свою тональность из-за особо сильных порывов. Где-то внутри меня, зародилась смутная тревога – как бы ни рухнула хибарка, завалив выход из погреба.
«Яйцеголовая», та, что нам но-о-го постарше своей спутницы, с некоторым высокомерием разглядывала меня, явно не собираясь разговаривать вообще. Да ну и ладно. Я посмотрел на ту, что моложе. Если честно, мое замешательство вызвано не только половой принадлежностью нежданных соседей. Сняв свой шлем, девушка словно добавила света в наше темное убежище. Ее золотистые волосы, до этого собранные в «хвост», а сейчас с несколькими выбившимися прядями, из-за темноты отливающими рыжим, заискрились в отблесках луча моего фонаря. Ну, а улыбка… она слегка цеплялась за краешки ее губ, не проявляясь в полную силу, словно чего-то опасаясь.
- Стах, – взяв себя в руки, представился я.
- Наташа, – улыбка все-таки прорвалась наружу, делая ее лицо совсем озорным.
Взрослая «тетенька» предосудительно посмотрела на свою спутницу, потом перевела взгляд на меня:
- Зинурова Анна Степановна - старший научный сотрудник.
Собственно, я и не сомневался, что эта мегера является старшим научным сотрудником какого-нибудь НИИ. Ее «старшинство» так и сквозило в каждом взгляде и движении.
- А почему прозвище? Нормального имени нет у вас? - продолжала улыбаться Наташа, но быстро глянув на Анну Степановну, постаралась улыбку скрыть.
Я ответил вопросом:
- Вы в Зоне сколько времени находитесь?
- Неделю, – она недоуменно посмотрела на меня. – А что?
- И вас, видимо, не просветили, что в Зоне нельзя пользоваться своим настоящим именем?
- Почему?
- Если Зоне будет известно ваше настоящее имя, вы уже никогда отсюда не выйдете.
- Что за бред? – фыркнула Анна Степановна. – Ваша, так называемая Зона, простая зона аномальной активности. Она не обладает разумом, следовательно, не может влиять на судьбы людей.
- Да-а? – хитро прищурился я. – А вот ваши коллеги, те, что погибли здесь, тоже так думали поначалу. Зато те, что продолжают уже несколько лет изучать Зону изнутри, друг к другу обращаются исключительно по прозвищам, либо по названиям их ученых степеней. Вот так, Анна Степановна!
- Все равно это полный бред, – Зинурова решила стоять на своем до конца.