Потому сам комбриг за четыре дня спал от силы часов восемь-девять, выкраивая для отдыха немногие минуты…
Машинально глянул на часы: до побудки оставалось еще минут двенадцать из тридцати.
— Что случилось? — спросил хрипло и тут же закашлялся — где-то вверху груди саднила простуда.
Начштаба сунул в ладони кружку горячего варева — в нос шибануло молоком и какой-то травой. В смеси с неистребимым запахом мертвечины, что, казалось, послелился в степи навечно, стоило только отогреть любую нору, получилось тошнотворно. Но выпил. Через силу.
— Усиление прибыло, — губы начшатаб на осунувшемся лице растянулись в скудной улыбке. — Самоходки. Две шестиорудийных батареи…
«Самоходки это хорошо». После очередного глотка грудь залило теплом. Щелов вспомнил неуклюжие большеголовые машинки, во многом решившие его судьбу под Гожаском. «Две батареи это хорошо — пости столько же, сколько осталось в бригаде».
Вот только жили эти самоходки недолго. Даже в обороне… Он прислушался к звукам снаружи, пытаясь выделить из шума двигателей «двадцаток» характерный рокот моторов СУшек.
— Что у нас там за столпоторение? Я за танками самоходчиков не слышу.
— Это не танки, это колонна усиления, — начштаба улыбнулся уголками глаз.
Комбриг молча отставил кружку, потянулся за шлемофоном. Застегиваясь на ходу окинул хозяйским взглядом штабной подвал.
— Радек?
Комроты-1 закончил что-то писать и, сунув бумагу дежурному, вскочил:
— Я, тащ комбриг!
Щелов хмыкнул: инициативный и умный ротный ему откровенно нравился, несмотря на насмешливость и доходящую до наглости самостоятельность.
— Ты ведь из самоходчиков?
— Да, тащ комбриг.
— Тогда за мной…
Вылезли наверх вчетвером — следом увязался красноглазый и злой от усталости особист. Вылезли и встали перед окутанной газолевым дымом колонной низких горбатых от навьюченного барахла машин с задорно торчащими вверх длинными номами пушек хорошего, явно больше танкового, калибра, и новыми командирскими башенками с «ушами» звукоуловителей. Вокруг копошились экипажи: механики проводили послепоходное обслуживание, а остальные сбивали снег с легко узнаваемой ходовой от «двадцаток». Перекликались командиры…
— Ну и агрегаты, — с затаенной завистью протянул ротный. Но Щелов не обратил на его слова внимания — к ним торопились двое в рыжеватых полушубках. Один высоки и сутулый, второй… даже в полушубке и ватных штанах движения выдавали в ней женщину. А вблизи стали видны большие глаза на лоснящемся, смазанном чем-то лице.
Радек вдруг потянул с головы танкошлем и с перекошенной улыбкой выдохнул:
— Командир…