- Глеб, а что значит эта надпись? - Миша не удержался и провел указательным пальцем по словам, выбитым на нежной коже спины.
Мальчик вздрогнул от его прикосновения, повернул голову и грустно улыбнулся.
- Это значит, что я принял очень важное для себя решение, - уклончиво ответил тот, не решаясь перевести надпись на латыне.
- Ясно.
Миша проводил Глеба в ванну и отправился на кухню, чтобы приготовить легкий завтрак. Глеб, смыв с себя остатки похмелья, вышел и решил пройтись по квартире. Спальню он уже видел. Кроме этой комнаты в квартире Михаила была еще одна, приспособленная под небольшой домашний спортзал. Стены этой комнаты были выкрашены в светлый серый тон, на полу серый ковер с коротким и жестким ворсом, беговая дорожка и еще какой-то тренажер, угловой диван с мутной зеленой обивкой, стол, большой телевизор на стене и офисное кресло. Глеб не нашел для себя ничего интересного, поэтому закрыл дверь и вернулся к Мише. Парень крутился возле плиты. Кухня в квартире Михаила была соединена с гостиной, и места здесь было очень много. Миша не стал захламлять гостиную мебелью. В уютной просторной комнате стоял только квадратный стол в углу и телевизор перед белым диваном, на полу белый ковер, хоть какой-то родной островок. Глеб улыбнулся, ковер в его комнате, так же, как и этот, отличался белизной. Кухонная зона была отделена барной стойкой и черного дерева, наполированной до глянцевого блеска. За ней стояли три высоких барных стула, на один из которых, опустился Глеб.
- Миш, я только кофе выпью, - тихо произнес мальчик, укладывая все еще тяжелую голову на руки.
- Нет, Глеб, - Миша повернулся к нему, размахивая в воздухе лопаткой от сковороды, - поешь нормально, чувствую, что дома тебе будет не до завтрака, - грустно закончил он и тепло улыбнулся, чтобы подбодрить подростка.
Глеб только тихо вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Он даже думать не хотел о том, что ждет его за порогом родной квартиры. Мальчик совершил непростительную вещь, не придя домой ночевать. Отец всегда держал их с братом в ежовых рукавицах, и появляться дома позже двенадцати до совершеннолетия строго настрого запрещалось. Глеб тихо вздохнул. Под шкворчание яичницы на сковородке, под возню Миши и под тихий звон посуды, его мысли медленно перетекли на объект его первой светлой любви, который стоял к нему спиной, плотно обтянутой коричневой футболкой. Мише вообще очень шел именно этот цвет. Только подумать, каким идиотом надо быть, чтобы первую ночь в обществе того, от чьего вида екает сердце и сбивается дыхание, провести в бессознательном состоянии?! Глеб тихо-тихо простонал, ругая себя, на чем свет стоит.
- Держи, - перед носом мальчика появилась тарелка с завтраком.
- Спасибо, - Глеб подвинул тарелку ближе, - Кетчуп есть? - спросил он, рассматривая необычайно яркие желтки.
Мальчик быстро получил желаемое и принялся за еду. Миша сидел напротив, рассматривая своего гостя. Глеб стал настоящим красавчиком. Яркие синие глаза сейчас выражали грусть и переживание, милое личико с мягкими чертами лица выражало тревогу. Глеб был задумчивый, а на его лбу залегла складка, которую очень хотелось разгладить, чтобы на белой гладкой коже не было ни единого изъяна. Яркая маленькая родинка над верхней губкой притягивала взгляд. Парень поймал себя на мысли что хочет слизать это пятнышко. Миша быстро опустил взгляд в свою тарелку, чтобы такие странные мысли покинули его голову.
- Миш, спасибо, тебе, - произнес Глеб, слегка улыбаясь.
- Пожалуйста, звони ели что, - парень широко улыбнулся, демонстрируя белые ровные зубы.
Тарелка Глеба постепенно пустела, а вместе с этим приближалось время, когда мальчик отправится восвояси. Миша сам себе с трудом признавался, что ему хочется, как можно дольше оттянуть этот неприятный момент. Глеб уйдет, и в его квартире вновь станет пусто и одиноко. Сейчас же, когда мальчик сидит за его столом и ест, все кажется правильным. Мише комфортно, ему хочется еще больше насладиться обществом мальчика, его теплом, горящими от смущения щеками, его кроткими, робкими взглядами, которые он часто кидает на парня из-под пушистых ресниц. Мише даже нравились его разноцветные пряди, они вносили краски в образ Глеба, делали его ярче.
- Ты давно живешь один? – Глеб отодвинул пустую тарелку и сделал глоток уже слегка остывшего кофе.
- Когда родители переехали, я не согласился бросать здесь все, поэтому отец купил мне квартиру. С тех пор и живу, - Миша пожал плечами, - уже около двух лет где-то.
- Ясно, я бы тоже хотел жить один, - Глеб мечтательно закатил глаза, представляя, что в его доме не будет Саши, который постоянно донимает младшего брата, отца, которые вечно недоволен им. Родители приезжали бы только изредка. Как замечательно было бы! Но, но…такая возможность у Глеба появится еще не скоро.
- Одному жить не очень то и хорошо, - Миша скривился, выпуская тяжелый вздох.
- Почему? – Глеб искренне удивился такому мнению.
- Одиноко, никто тебя не ждет, приходишь в пустую квартиру, а здесь темно и холодно. Постель тоже постоянно холодная и тишина, она очень действует на нервы, Глеб.
- Ты можешь завести кота или собаку, да хоть змею! – мальчик даже привстал от негодования.
- С большим удовольствием я бы завел себе человека, - Миша хохотнул, прикрывая рот рукой.
- Пф! Разве это так сложно?!
- Сложнее, чем ты думаешь, - красивое лицо парня накрыла тень печали и тоски.
- Почему? – Глеб не понимал, как у такого красивого умного и доброго парня, как Миша, возникают проблемы со второй половинкой. Эх, был бы он более свободен, то непременно осмелился бы предложить свою кандидатуру на роль соседа по квартире и не только…
- Потому что мне не нужна тень, - Миша встал и оперся спиной о плиту, - я хочу чувствовать тепло и взаимность на свои чувства. Я устал от женщин, которые охочи только до денег моего отца, которые видят во мне не того, кто я есть, а только наследника миллионов крупного бизнеса. Глеб, меня тошнит ото лжи и лицемерия! - Михаил сам не заметил, как сорвался на крик, а его голос пропитался болью.
Глеб сжался на стуле, стараясь не стать объектом, на который Миша выплеснет свой гнев и свою боль. Он рад был бы помочь ему, хотел бы стереть все воспоминания и горечь с его сердца, но не мог.
- Может, ты не там ищешь, - робко произнес мальчик, когда Миша замолчал, грудь парня тяжело вздымалась, а воздух со свистом вылетал сквозь крепко сжатые зубы.
- Не там? А где мне искать, Глеб? Может, подскажешь…
- Перед своим носом, - буркнул мальчик, соскакивая со своего стула и направляясь в прихожую.
Сердце Глеба болезненно сжалось, глаза наполнились слезами. Ведь он мог легко дать Мише то, что он просит, то, чего тот жаждет. Он мог подарить именно это настоящее искреннее, горячее чувство, которое отогрело бы душу. Но разве сам Михаил посмотрит на него, как на человека, который мог бы раскрасить его жизнь яркими красками? Нет, безусловно, нет. Он, как и все, видит в мальчике только младшего брата своего друга. Несмышленого ребенка. И даже, признайся Глеб ему сейчас в своих чувствах, Миша бы просто рассмеялся ему в лицо. Поэтому Глеб решил, как можно, скорее уйти, спрятать то, что охватило его с ног до головы. Не показать эмоции, которые скручивают внутренности в тугой ком, который подкатывает к горлу, мешая дышать и говорить.