- Глеб, - женщина встала и сделала осторожный шаг на встречу.
- Козел, - прошипел мальчик брату, пытаясь вырвать запястье из его пальцев и, напрочь, игнорируя мать.
- Глеб, подожди, - тихо попросил брат, - выслушай.
- Ага, сейчас! – рыкнул он громко, привлекаю внимание других девушке и, напугав мать, - Пусти, придурок!
Саша отпустил, понимая, что Глеб все же разозлился. Ему трудно было понять, почему он так бесится, и злиться на мать, ведь не она била его, но физически чувствовал яростные волны, исходящие от обычно спокойного мальчика.
- Глеб, прошу тебя! – крикнул женщина в спину сыну, слетающему вниз по лестнице.
Но ее крик, полный отчаяния и слез, Глеба не остановил. Он спустился вниз и покинул заведение.
- Мам…
Брюнет опустился напротив родительницы, которая закрыла ладонями лицо и сотрясалась в тихих рыданиях.
- Господи, как я перед ним виновата, - прошептала она, когда смогла взять себя в руки и успокоится.
- Это ведь папа…
- Нет, Саш. Я не остановила. Я не заступилась. Я позволила. Это еще хуже.
- Мам…
Слов больше не было. Сердце разрывалось от боли и за брата и за мать, теперь страдающую за свои ошибки. Саша закурил, чего не делал при родителях, но сейчас следовало успокоиться и подумать, как их помирить. От мысленного перечисления звеньев цепи, которые никак не желали складываться ни в один подходящий план, отвлек настойчивый звонок телефона.
- Глеб где? – без приветствия спросил Мишин голос.
Саша сразу понял по слишком спокойному тону, что парень злиться. Видимо, мальчишка выключил свой телефон, и друг не смог до него дозвониться.
- Миш, тут такое дело…, - замялся брюнет, понимая, что за потерю брата ему влетит по первое число, Миша трясся за Глеба больше чем наседка за цыплятами.
- Твою мать! Где он?! – заорал парень так, что пришлось отстранить трубку от уха.
- Миш, не ори так, - спокойно произнес Саша, переводя взгляд на удивленную маму, - я хотел его в мамой помирить, он удрал.
- Ты козел, - выдохнул Миша и сбросил вызов.
Саша на оскорбление не обиделся, наоборот, усмехнулся. Он слышал, как позвонили в дверь Мишиной квартиры. Значит, пропажа нашлась. А у него появилась неплохая идея.
- Мам, поехали.
Парень положил в папку со счетом насколько купюр, схватил растерянную мать за руку и потащил в сторону выхода.
Через полчаса они уже парковались во дворе Мишиного дома.
- Мам, ты точно уверена, что переварила и приняла выбор Глеба? – серьезно спросил брюнет, глуша мотор.
- Да, Саш.
- Тогда не удивляйся. Хорошо? – он ободряюще улыбнулся и поцеловал женщину в щеку.
Звонить в дверь пришлось долго и упорно. Но Саша не спускал палец со звонка, продолжая надавливать на кнопку, пока дверь перед его носом не распахнулась. Открыл ее злой Глеб. В спортивных штанах, с голым торсом и мокрыми прядями волос.
- Саш, ты, как всегда, вовремя, - мальчик скривился, но когда его взгляд переместился за плечо брата, попытался закрыть дверь.
Но брюнет успел подставить ногу. Саша толкнул дверь и вошел внутрь.
- Где твой парень? – спросил он, не обнаружив друга в квартире.
Мама парней так и осталась стоять на пороге, внимательно следя за сыновьями.
- Саш, почему ты опять здесь с ней?! – мальчик ткнул пальцем в мать, вновь начиная злиться и закипать.
- Парень твой где? – казалось, что ни один из них не слышит или не слушает вопросы другого.
- Иди на хрен! – Глеб стиснул кулаки и сжал зубы, чтобы не броситься на брата с кулаками, его бешенство и обида достигли своего апогея и направлены они в данный моменты были не на мать, а на брата, который посмел привести эту женщину в их с Мишей дом.
- Что за шум? А драки, надеюсь, не будет? – за спиной женщины появился Миша с пакетами в обеих руках, - Здравствуйте, - шепнул парень ей на ухо.
- Скажи ему! – Саша и Глеб выкрикнули хором, тыкая друг в друга пальцами.
Миша рассмеялся, подтолкнул маму парней в квартиру и закрыл дверь, чтобы их семейная сцена не стала достоянием соседей.
- Миш, он привел ее сюда! – выдавил Глеб, сгорая в гневе.
- Я вижу, - Миша бросил пакеты и осторожно обнял мальчика со спины, он заметил его состояние, едва появился на пороге, но как с ним бороться, еще не знал. Таким злым Глеб предстал перед ним впервые.
- Считаешь это нормальным? – полный ехидства голос, а синие глаза метают молнии, стремящиеся испепелить весь окружающий мир.
- Глеб, я хочу извиниться, - тихо сказала женщина, ее глаза вновь наполнились слезами раскаяния, она уже была готова упасть на колени перед младшим сыном и молить того о прощении.
- Считаешь, что такое можно простить? – теперь мальчик накинулся на нее, но был удержан на месте руками Миши.
- Я очень виновата перед тобой, но…
- Не хочу ничего слушать. Уходи! – из глаз покатились злые слезы, но обида на мать и боль, к сожалению, исчезать с ними не собирались.
- Глеб, - Миша прижал мальчика к себе, прошелся руками по голому животу, поцеловал за ухом, успокаивая, придавая сил справиться со своими эмоциями и немного успокоится, - Малыш, послушай хотя бы, прошу тебя, - шепнул парень ему в ухо и снова поцеловал нежную кожу.
Через некоторое время Глеб был готов выслушать мать. Миша усадил мальчика на диван и кивнул женщине, чтобы она последовала за ними. Поговорить матери с сыном было о чем. Точнее, она говорила, а Глеб слушал. Саша постоял на пороге еще несколько минут, внимательно следя за родными. Убедившись, что на их улице настанет покой и умиротворение, тихонько выскользнул за дверь. Там он был лишним. Маме еще предстояло осознать, кто есть парень Глеба. Но с этим они справятся без его присутствия.
Саша не стал вновь садиться за руль. Дождь, наконец, перестал терзать город своими острыми холодными струями, а свинцовые тучи немного разошлись в стороны, позволив робкому солнцу взглянуть на землю. Брюнет медленно шел между прохожими, заглядывал в лица незнакомых людей, думал о жизни. О своей, о чужой, примерял на себя множество разнообразных ролей. Ему было легко и сложно одновременно. Он сделал шаг вперед в отношении своей семьи, но в отношении с одним конкретным человеком он сделал несколько шагов назад. Сможет ли он нагнать это расстояние, вновь преодолеть его? Хочет ли? Хочет. Пока сам еще не понимает, чего и как, но определено только одно… Саша безумно хотел вернуть Диму в свою жизнь. Как много он готов сделать для этого? Не известно. На что готов пойти? Не известно. Какие границы сломать внутри себя, своей души? Не известно. Хочет ли вновь услышать три заветных слова, что так трепетно бережет в своих недрах его душа? Определенно.