К пяти часам вечера Влас, Темиржан и Кушбий были готовы в дорогу. Решили ехать, как говорится, на ночь глядя, поскольку в ночное время дороги менее загружены. Влас с Темиржаном заняли передние сиденья, а Кушбия уложили на заднем.
Намеченные планы Власа и Кушбия сбылись, и по этой причине все были в приподнятом настроении. Им предстоял долгий путь домой.
Первым за руль сел Влас, который лучше Темиржана знал все пути, ведущие из города. По дороге Влас рассказал Кушбию и Темиржану о своих приключениях в городе.
У Темиржана, который был далек от воровского мира, все эти перипетии вызвали изумление.
— Никогда не думал, что на угоне собственной машины можно так здорово навариться! — воскликнул он.
Его наивный возглас вызвал на губах Кушбия снисходительную улыбку человека, много познавшего, но не желающего даже врагу, чтобы тот прошел его «академию».
Не забудь оглянуться назад,
Когда жизни минуло за сорок.
Дел твоих толпа — результат
Иль пустынного севера холод.
С освобождением Кушбия из колонии и возвращением его в родительский дом Власу пришлось задуматься о своей большой семье.
Кушбий был для него другом и родственником, но жить с ним под одной крышей Влас не хотел. Он считал, что двум медведям находиться в одной берлоге ни к чему.
Кушбий был главой рода Даутовых, поэтому не он, а Влас должен был позаботиться о новом жилье. К тому же Кушбий не был женат, значит, мог жениться и обзавестись детьми. Сорок три года для мужчины не возраст, и если здоровье его наладится, вряд ли он откажется от желания продолжить свой род.
Через четыре дня после возвращения из лагеря Кушбий был вынужден лечь в центральную областную больницу для лечения язвы желудка. Затем Влас отправил его в один из санаториев Кисловодска.
Пока Кушбий восстанавливал здоровье, Влас занялся вопросами своего будущего жилья.
Тетушка Назират захотела жить вместе с ними и оформила дарственную на свой домик с огородом Лалинэ. Рядом с ее участком Влас купил такую же завалюху. Оба двора он обнес добротным металлическим забором, и в общей сложности у них с Лалинэ оказался участок в шестьдесят соток. Здесь он решил построить трехэтажный особняк в европейском стиле. Такие дома он видел на Кубани. Влас нанял бригаду из семи украинцев, приехавших в Карачаево-Черкесию на заработки.
Они были хорошими мастерами, но за свой труд согласны были получать в два раза меньше, чем местные мастера. Местные на них обижались, поскольку те создавали им конкуренцию, но были вынуждены их терпеть.
Влас спроектировал дом с размахом. На нижнем этаже должны были размещаться гараж, подвал, котельная, парная и комната отдыха. Второй и третий этажи предназначались для жилья. Во дворе он запланировал хозяйственную постройку для кур, овец, коровы и лошади. Влас намеревался осесть в ауле прочно, до конца жизни.
Когда Кушбий вернулся из санатория, строительство нового дома было в самом разгаре.
Кушбий поначалу обиделся на Власа за это отделение, но доводы друга были столь убедительны, что не согласиться с ними он не мог. Кушбий попросил тетушку Назират не оставлять его до тех пор, пока он не женится. Она согласилась.
К осени дом Власа был готов.
Любуясь своим новым жилищем, Лалинэ как-то сказала Власу:
— Вот было бы хорошо, если бы мы такой дом построили в Черкесске.
— А что в этом хорошего? Мне в большом городе тесно, как в тюрьме, а здесь у нас земля, на которой можно работать, вокруг простор, горы, — не согласился с ней Влас.
— Когда дети подрастут, все равно в город учиться поедут. Где же они будут там жить?
— На время их учебы мы купим квартиру, — легко нашелся Влас, — а после учебы они вернутся в наш аул.
— Что же они будут тут делать?
— Еще рановато об этом думать, но, когда они станут взрослыми, надеюсь, что прибыльное ремесло для них и здесь найдется.
Зная цепкий ум и железную волю Власа, можно не сомневаться: он сделает все, чтобы его детям не пришлось повторить трудный путь родителей к нормальной человеческой жизни.
