— Ну, посмотрим, что здесь пишут, — Олег раскрывает тетрадь на первой странице. — О, интересное изречение: «Грешник, к тебе обращаюсь я: беги отсюда! Ибо праведник не придет сюда». Выходит, все мы грешники, как я в общем-то и подозревал.
— Ладно, чего там дальше? — осведомился Глеб.
— Сейчас. Ага, вот, разобрал. Тут дальше идет дневник. Только непонятно, какой год. Одни числа. Значит, так, начинается с 16 мая.
«16 мая. Пробовали выйти по той же тропе. Не можем пройти. Что-то не пускает… Зачеркнуто… Дальше неразборчиво… Ага, вот: Вернулись. Припасов хватит на три дня. Завтра обследуем другие выходы.
17 мая. Прошли ко второму дому. Кругом черви и еще какая-то дрянь. Пришлось вернуться. Пробовали через болото. Пашка чуть не утонул, еле вытащили.
18 мая. Пропал Степан. Пошел на разведку в сторону насыпи и не вернулся. Васе послышался крик, но он не уверен. Степана искали до вечера — никаких следов.
19 мая. Снова ходили к тропе. Но там что-то… Нет, не хватает слов. Но это что-то ужасное. Опомнились только здесь. Решили больше туда не ходить».
— Ну что, хватит? — усмехнулся Олег. — Хорошо запугивают? — Однако в его веселости явно было что-то наигранное. По-моему, дневник и на самого Олега произвел впечатление.
— Читай дальше, — отозвался Глеб.
— А может, не надо? — испуганно спросила Кристина.
— Ладно, потом дочитаем. Времени у нас хватает. Давайте жрать, — согласился Олег.
Намеренно грубоватые слова сделали свое дело — напряжение ослабло, все зашевелились, доставая еду и придвигаясь поближе друг к другу.
— Про это место вообще разные слухи ходят, — рассказывая, Олег не забывал жевать колбасу (впрочем, остальные, хоть и слушали, делали то же самое). — Один мой знакомый, после того как здесь побывал, в кришнаиты подался. А раньше ничем таким не интересовался — работал диск-жокеем, еще где-то подрабатывал, а в свободное время в основном бухал и по бабам шлялся. А сейчас все забросил, сидит дома, книжки по кришнаизму читает, медитирует и бормочет «Харе Кришна». Вот такие дела.
— А Петька-фарцовщик отсюда с японским магнитофоном вернулся, — сказал Андрюша. — Если не врет. Магнитофон-то он и в другом месте достать мог. Но говорит, здесь нашел. И ни в какие кришнаиты не записывался.
— Ну почему обязательно в кришнаиты? Это я так, для примера. Другие в православие ударяются, в баптизм, кое-кто — в буддизм, в философские разные изыски… Меняются здесь люди, вот в чем дело. Только никто не рассказывает, что с ним тут произошло. Ни один. Не хотят. Или не могут.
— Ну почему? Петька рассказывал. Ходил он тут, ходил, потом смотрит — магнитофон лежит. Он его взял, походил еще, больше ничего не нашел и вернулся.
— Сам же говоришь, что Петька твой — трепло. А магнитофон мог где угодно добыть — это для него не проблема, — заметил я.
— Может, и так. Не знаю.
— А кое-кто отсюда вообще не вернулся, — мрачно пробурчал Глеб. — Пропали — и все. Никаких следов.
— А ты таких знаешь? Из твоих знакомых тут кто-нибудь пропал? — набросился на него я. Тут девочки и так сидят, зубами стучат и дрожат, а он еще страху нагоняет.
— Из моих знакомых — нет. Но мне рассказывали.
— Мало ли что тебе рассказывали! Вон Андрею Петька тоже лапши на уши навешал. Про магнитофон.
Глеб обиделся и замолчал.
— Давайте дневник дальше почитаем, — предложила Дина.
— Давайте, — Олег снова взял в руки тетрадь.
— Ой, не надо. Я боюсь, — Кристина действительно вся дрожала. — Лучше уйдем отсюда.
— Ну чего ты, — попытался успокоить ее я. — Ничего тут страшного нет. Обыкновенный заброшенный дом. А Глебовы рассказки, или дневник… — я осекся, увидев побелевшее лицо и расширенные от ужаса глаза Брони. Она смотрела словно сквозь меня. Вернее, на нечто за моей спиной.
Реакция у меня, в общем, неплохая. Я резко опрокинулся назад вместе с креслом, рубанув рукой позади себя. Но рука лишь рассекла воздух, а я больно ударился затылком. Перевернувшись, я поспешил вскочить на ноги, чувствуя себя последним дураком — и невольно попятился. Из-под двери выползала, отблескивая черным глянцем, скользкая шевелящаяся масса, извиваясь отростками щупальцев. Дверь уже трещала под напором этой мрази. Хорошо еще, кто-то догадался запереть дверь на засов — чтоб не скрипела.
Я ощутил: волосы на голове встают дыбом. В дом вползало нечто ужасное, невозможное! И через несколько секунд оно ворвется сюда — дверь долго не продержится.
Дальше я действовал «на автопилоте». Прыжок к рюкзаку. Выхватываю из кармана ракетницу. Изо всех сил жму спусковую скобу. И с отчаянием понимаю: не убьешь эту тварь из моей самоделки!.. А тут еще и выстрела нет — что-то заело. Проклятие! Сейчас бы нормальное оружие…