Нас измерив вечной мерой,
Что ж вы делаете, барды? —
Так же скоро все Ромео
Перережут всех Тибальдов!
На возвышенные чувства
Мы осмелимся едва ли,
Представители искусства,
Что ж вы всех поубивали?!
Классик, слезьте с постамента,
Мы не в школе бальных танцев,
Не даете хэппи-енда, —
Дайте хоть в живых остаться!
XX
Оптимистическое
О нас сложат песни, баллады и оды,
Нам вручат меч славы и знамя свободы,
Нас сладостным гимном восславят народы,
Когда мы умрем.
Нас критик подвергнет внимательной лести,
А следом политик — сомнительной чести,
И верные всхлипнут: «Мы с вами! Мы вместе!»,
Когда мы умрем.
…и главная, вы уж простите, беда
Вот в этом вот самом треклятом «когда».
Едва крышка гроба отрежет нам небо
И «Был…», сомневаясь, откликнется: «Не был?..» —
Мы станем важнее и зрелищ, и хлеба,
Когда мы умрем.
Прекрасные девы с персями из снега
Сулить нам начнут вдохновенье и негу,
И нам посвятится «Евгений Онегин»,
Когда мы умрем.
Раввины в кипах, протодьяконы в ризах,
Имамы в чалмах и коты на карнизах
Взовьются великой, вселенскою тризной,
Когда мы умрем.
…и очи закрыли, как небо, крестами.
Зачем нас зарыли? Затем, чтоб не встали?!
Так знайте, мы встанем — сердитые! — встанем,
И все нам наличными выдать заставим:
Балладным стихом, оружейною сталью,
Любовной игрой,
Звездою Героя, восторженным гимном,
Бутылками пива — хоть «Гесер», хоть «Гиннесс» —
И критику скажем: «Паскуда! Не лги нам!»,
Нависнув горой
Над бронзой, над славой, над лестью-шалавой,
Над гробом с кистями, над слезною лавой,
Над бюста ухмылкой, смурной и лукавой,
Сегодня и здесь.
Строчат некрологи друзья-бандерлоги,
Но сердце не платит со стука налоги,
Хоть кстати, хоть нет, хороши или плохи —
Смотрите! Мы есть!
Ночные цикады
Вечному пути Мацуо Басе
I. Терция
Здравствуй.
Как жизнь?
Прощай.
Мощу пути словами.
Идите.
Я за вами.
Небыль?
Вечер?
Небо на плечи.
Ветер о шиповник
ночью —
в клочья.
Сколько стоишь ты,
душа?
Отблеск медного гроша.
Умирающего спасение —
в невозможности
воскресения.
Мне назначены судьбой
бой
и боль.
Я такого не хотела —
чтобы тело
улетело.
В руку пригоршню дерьма —
Вот вам
жизни кутерьма.
Дрожь
рук —
а вдруг?!
Дети,
солнце светит где-то.
Помните это.
Нерожденные слова горло теребят.
Я училась убивать —
начала с себя.
Небо
требует мзды
с каждой шлюхи-звезды.
Крики, лица, толкотня.
Застрелитесь
без меня.
Не кричите,
это я —
на изломе острия.
Отвечаю палачу:
— Я не плáчу.
Я плачý.
Можно сказать смело:
— Смерть, не сметь!..
Посмела.
Телами
гасили
пламя.
Ухожу.
Махните мне рукой.
По ножу — в покой.
Месть
Творцу
не к лицу.