Наступи мне на горло, на спину, на все,
Что подставлю,
Урони на меня, что ли, томик Басе,
Хлопни ставней,
Погляди в золотое спросонья окно —
В очи змею…
Я распробовал ночь, как хмельное вино,
Я трезвею.
Старая тема
Нас однажды не будет. Понять это очень не просто.
Будет август и солнце, февраль и продавленный наст,
Возле дома взметнутся деревья саженного роста,
Будет день, будет пища… Но все это будет без нас.
Нас однажды не станет. Судьба улыбнется другому —
И другие поэты рискнут залететь на Парнас.
На скамейке газетку разложат соседи по дому,
Будет хлеб, будет водка… Но все это будет без нас.
Нас однажды попросят: валите, мол, братцы, с планеты,
И без вас мало места, и дорог весьма кислород…
Мы кивнем и отчалим. Ведь спорить желания нету.
Есть желанье вернуться — такой мы упрямый народ.
Вера
Не верю я, что бог — косноязычен,
Что наплевать в запале божеству,
Как звать листву, весеннюю траву,
Каков у моря штормовой обычай,
Или какого черта я живу
На этом свете.
Верю в точность слова.
Оно и только — вечности основа.
Суета сует
Однажды приходит октябрь, а за ним — дожди,
И вместе с дождями — тоска, депресняк, хандра,
Все кажется, что на облаке кто-то сиднем сидит
И льет нам помои на голову — вон он, гляди! —
Из ведра.
Он вертит пригасшим нимбом, зацепленным за рога,
И курит бычок до фильтра, и смачно плюет в зенит,
И морось ему, мерзавцу, немерено дорога,
И в ухе его есть колокол, который — да сгинь же, гад! —
По нам звенит.
Однажды приходит ноябрь, а за ним — метель,
И скрип под ногами, и снег, и морозные витражи,
И кажется, что теплее нет рифмы нам, чем «постель»,
И двери срывает с петель, а может быть, и с петель —
Дрожи!
Однажды проходит жизнь, и приходит смерть,
И гроб, и поминки, и водка, и с ливером беляши,
И надо, брат, изловчиться, загнуться крюком, суметь
Остаться нелепой искрой, сварганить Костлявой месть —
Пляши!
Пляши до прихода марта, вприсядку беги в апрель,
Из сора, из груды пепла хоть как-то, а прорастай
Побегом, стрелою, кукишем — врежься, как в стену дрель,
Лай псом подзаборным, рыбой на зорьке плесни в Днепре —
С моста
Рыбак одинокий глянет, докурит святой бычок,
Надвинет поглубже кепку, светящуюся как нимб,
Копытом пристукнет в раже: мол, плаваешь, дурачок?
А я-то шагаю мимо, а я-то здесь ни при чем —
Тони!
И снова мелькает лето, и снова октябрь дождит,
И снова на зябкой туче скучает рыбак шальной,
И снова душе морока: не бойся, не верь, не жди,
Не спи — я, душа, замерзну! Расплескивай, береди —
За мной!
Печаль
Мельчаем, господа!
Какая там дуэль…
Залезешь в Интернет, в журнале сцедишь яду,
Прочтешь: и ты, мол, Брут? Ответишь: я, мол, Яго…
И — плюх, как в никуда,
В холодную постель.
Закисли в дураках,
Бухаем, а не пьем…
Спешим закончить тост, не дожелав до края,
Ширинку расстегнем у дряхлого сарая,
Сольем ведро пивка,
И каждый — при своем.
Здоровье, быт, среда…
Не шашкою сплеча-с —
Бананьей кожурой противника бичуем,
И памятью себя, как водкою, врачуем:
Мол, раньше, господа!..
А раньше — как сейчас.
Ночь
Звезды разговаривают басом,
Каждая — непризнанный Шаляпин,
Над горбом унылого лабаза
Ходит месяц с тросточкой и в шляпе,
У него серебряные пальцы,
У него латунные колени,
Он распялил ночь на круглых пяльцах,
И снует игла вселенской лени.