Николай Гумилев
Мутант
Сегодня, я вижу, тобой овладела тоска,
И ветер мантилью кудрей по плечам разметал…
Послушай: далеко, на Марсе, в багровых песках
Изысканный бродит мутант.
Он грацией может сравниться с волною морской,
И кожа его в волдырях, что рубинам сродни,
Помазан на царство сухим марсианским песком,
Он тонок и мощен, он праведен, добр и раним.
Когда его видят садящиеся корабли,
То штурманы плачут, и тихо грустит капитан,
Ему безразличны признанье, награды, рубли,
Настолько изыскан мутант.
Я знаю, что скоро охотники грянут с небес,
И ловчий уже приготовил нейтронную сеть…
Но ты не готова к словам о войне и борьбе,
Ты — дочь этой дряхлой планеты, такая, как все.
И как я тебе опишу экзотический Марс,
Где в древних руинах вздыхает веков маета?
Ты плачешь? Послушай… Далеко, в песчаных холмах,
Изысканный бродит мутант.
Александр Галич
Варенька
Осенней ночью Варенька
Стояла на посту,
В своем скафандре стареньком
Стояла на посту,
Не на тусовке с танцами,
Не с парнем на мосту —
На орбитальной станции
Стояла на посту.
Судьба регулировщицы —
Болтайся целый день,
Не в ванной и не в рощице
Болтайся целый день —
Гулять бы по Венере ей,
По утренней звезде,
А надо с машинерией
Возиться целый день.
Итак, стояла Варенька,
Дежурный постовой,
На взводе бластер спаренный,
Радар над головой.
Иному — клифт да валенки,
Бутырка да конвой,
А Варенька, а Варенька —
Дежурный постовой.
Как вдруг она увидела —
Огни летят, огни,
От самого Юпитера
Огни летят, огни,
На всех частотах — крошево
Из мата и ругни…
Ой, ничего хорошего
Не светят те огни.
Дает отмашку Варенька,
А ручка не дрожит,
В глазах есть блеск кошмарика,
А ручка не дрожит.
Начальство прет безбашенно —
Попробуй удержи! —
Дает она отмашечку,
А ручка не дрожит.
Как вдруг сам флагман атомный
Свой замедляет ход,
Хоть трассой шел накатанной,
А замедляет ход,
Вокруг охрана парится —
Десантный супер-бот…
Но флагман рядом с Варенькой
Свой замедляет ход.
А в рубке жаром пышущий
Красавец-алиен,
Герой двоякодышащий,
Красавец-алиен,
И шлюз открыв внепланово,
Под громкий вой сирен
Бросает сто тюльпанов ей
Красавец-алиен!
А завтра мчится фельдкурьер
Правительства Земли,
Плевать на световой барьер
Правительству Земли —
Из сопла пепел валится,
Из дюз огонь палит:
Пожалте, В. Завалина,
В Правительство Земли!
А там у древних стен Кремля —
Тот самый алиен,
Он славит тех, кто у руля,
Кто поднял мир с колен!
Вознесся к звездам курс рубля,
И звезды взяты в плен…
Принц Бетельгейзе, а не тля
Тот самый алиен!
Пришельцы пьют «Посольскую»,
А он, блин,одинок,
Сидит с пустою соскою
И все, блин, одинок,
Ему уж чешут пузико —
Не счастлив осьминог…
Но тут раздалась музыка
И рядом сел челнок!
В бикини, не в скафандрике
К ним Варенька сошла,
Ну впрямь звезда секс-фабрики —
Стройна и хороша.
И алиен наследственный,
Ахмет Али-паша,
Воскликнул: «Вах, прелестница!»
Когда она пришла.
И вскоре нашей Вареньке
Весь космос — дом родной,
Хоть родилась на шарике,
А космос — дом родной,
Как стала Варя альену
Любимою женой,
Так альенше Завалиной
Весь космос — дом родной!
И. Бродский
Представление
Председатель Всеземшара, Орбиткруга, Солнсистемы!
Эта местность мне знакома, как шальной протуберанец!
Эта личность мне знакома! Многоточье вместо темы.
Пятна масла на скафандре. Горб — трансреактивный ранец.
Вместо мозга — чип под каской. Вместо мыслей — вал поноса.
Вот и вышел Homo Suspense, эволюционный нонсенс.
Вот и вышел плод ума
Прямо в космос из дерьма.