Два сияющих неземным светом силуэта взмывают в рассветное небо, скользя меж лучей восходящего солнца. Их сияние заставляет глаза слезиться, не давая толком рассмотреть возносящихся, и люди в камуфляже, что залегли меж кладбищенских обелисков, выпускают из рук оружие; преклонив колени, благоговейно осеняют себя крестом. Не каждому дано лицезреть…
4
— Ну вот вы и дома, — сказал Куратор и мягко улыбнулся.
Его лицо плыло золотистыми сполохами, так что разглядеть его никак не удавалось, он походил на костер: то вспыхивающий от порыва ветра, то вновь подергивающийся тонким слоем пепла, под которым рдеют раскаленные угли.
И все же мне отчего-то казалось, что где-то я уже видел это лицо!..
Интересно, мы со стороны выглядим так же?
Я обернулся к Элис.
Золотая сияющая богиня с кошачьими зелеными искрами в глазах — вот как она смотрелась здесь.
Здесь… Где — здесь? На небе, в нирване, в раю?
Переливающаяся волнами теплого, радужного света бесконечная равнина. Волны исходят алмазным туманом, скрадывающим очертания, навевающим сладостные грезы…
Но почему — мы? За что нам — неземное великолепие, ласковый свет, покой, умиротворение?! Нам — ночным тварям, исчадиям ада, демонам-убийцам?! Я не верю! Я боюсь поверить. Мы не заслужили!
«И каждому воздастся по вере его».
Но я никогда не верил в это!
Фотовспышка.
Мгновенный стоп-кадр.
Два скорчившихся на могильной плите тела. Уже мертвых, уже рассыпающихся сухим прахом под безжалостной лаской солнца.
И угасающая искра сознания, создавшая в последний миг этот мир света, который не убивает — но принимает в себя, баюкает, растворяет…
Упокоение.
Значит, вот оно какое. Ни боли, ни страха.
Только почему-то — щемящая тоска…
Два влюбленных мертвеца, рыщущих во тьме в поисках чужих жизней — чтобы сделать их своими.
Два погруженных в студень тела на высоких ложах, похожих на надгробия.
Два скорчившихся трупа на могильной плите.
Два огненных существа, возносящихся ввысь.
Двое на заполненной до краев светом равнине.
Что — правда? А что — лишь сон, иллюзия? И так ли это важно?
Нет, это важно! Мы должны знать!
— Мы хотим знать правду. Кто мы на самом деле?
Это произнесла Эльвира.
И твердо, без страха, взглянула в огненное лицо Куратора.
— Вы прошли Путь. Путь Проклятых. Почти прошли…
— Почти?
— Теперь вы займете мое место. А я… я уйду выше. В Свет. Насовсем.
— Значит, мы теперь — Кураторы?
— Почти. Вы скоро ими станете. Очень скоро. Вы уже почти готовы. Знали бы вы, как мне долго пришлось ждать! — он вздохнул почти по-человечески.
Или нам только показалось?
— Но… почему мы?! Или здесь — отдельный рай? Для вампиров? — через силу усмехнулся я.
— Сюда приходят те, кто освободился. Кто вырвался из плена собственных иллюзий. У вершины горы все пути сходятся. Путь Проклятых, Путь Праведников — какая разница? Путей много — но в конечном счете они сводятся к двум. И оба ведут сюда. Вы прошли свой Путь. Свет, Тьма, Добро, Зло, мораль, справедливость — все это входящие сюда оставляют за порогом. В мире людей и людских страданий. Вы теперь выше этого. Вы — свободны! Вы освободились ото всех предрассудков, от своих бренных оболочек, от пустых привязанностей — от всего!
Элис взглянула на меня — и глаза ее как-то странно, тревожно блеснули. Она протянула руку, кончиками пальцев дотронулась до моего плеча — но я не ощутил касания! Словно легкое дуновение ветерка, электрическое покалывание, слабое тепло… и все.
А потом ее рука двинулась дальше — и прошла сквозь меня!
— Мы умерли, Куратор?! Окончательно?!
— Что есть жизнь, и что есть смерть? Умирает ли гусеница, превращаясь в куколку? Умирает ли куколка, когда из нее вылетает бабочка? Вы прошли свой Путь. Приняв поцелуй Ухода, приобщившись к не-мертвым, вы стали куколками. Вы смогли переступить условность человеческой жизни — и перешли в новое качество. Сейчас вы прозрели окончательно, отринули те глупые условности, которым подчиняются вампиры — и превратились в бабочек. Цикл завершен!
— Так значит… всего этого могло не быть?! Крови, смертей, всего, что мы пережили?! Мы могли… прозреть сразу?!!