— Нет, не приходило.
— А зря. Мне вот пришло. Давно, лет десять назад. И я начал собирать сказки, мифы, легенды, старинные трактаты, просто упоминания об оборотнях. И оказалось, что подобные поверья и истории, в разных вариантах, существуют практически у всех народов. На востоке это тигры и лисы-оборотни, у нас и в Западной Европе это обычно вервольфы; есть упоминания о медведях-оборотнях и так далее.
В большинстве сказок оборотни, как правило, персонажи отрицательные, вот они и превращаются в опасных для человека зверей, чтобы легче было убивать свои жертвы. А в конце приходит какой-нибудь добрый богатырь, убивает вовкулака, и — счастливый конец. Для всех, кроме перевертыша, разумеется. Так оно, по-видимому, и бывало на самом деле.
— В смысле — «на самом деле»? Вы что, хотите сказать…
— Да, да, именно это я и хочу сказать! Оборотни — не выдумка. Существовали люди, знавшие какой-то секрет, дававший им возможность превращаться в зверей. Естественно, их считали злыми колдунами, и, если узнавали об их способностях — убивали. Люди всегда боялись того, чего не понимали. И из страха старались уничтожить все непонятное.
— Но постойте! Это обычная мистика. Точно так же можно «вывести» существование леших, водяных, русалок, драконов и любой другой чертовщины!
— А кто вам сказал, что всей этой «чертовщины» нет и никогда не было? Может, и была. Может, и сейчас прячется где-нибудь в глухих чащобах, подальше от людей. Но тут я с вами спорить не стану — нет доказательств. А насчет оборотней доказательства у меня есть. Я сам оборотень.
«Сумасшедший!»
Как видно, эта мысль отразилась на моем лице.
— Что, испугались? — сейчас он должен был усмехнуться. Но он не усмехнулся. Только в голосе прозвучали едва заметные нотки горькой иронии.
— Не бойтесь. Я не сумасшедший, — голос его прозвучал устало. — Я и вправду оборотень. На мое несчастье.
Он замолчал. Я тоже молчал, чувствуя, что это только начало. Незнакомец снова достал сигарету, и я последовал его примеру.
— Да, я оборотень, — снова заговорил он. — Но не совсем такой, как в сказках. Понимаете, я изобрел средство, при помощи которого любой человек может менять свой облик. Вообще-то я нейрокибернетик. Слышали о такой специальности?
— Краем уха.
— Могли и вообще не слышать. Наука эта новая, и я попал в один из первых наборов на свою специальность. Есть такой институт биокибернетики под Москвой. Вот туда я и поступил.
Я был на четвертом курсе, когда наткнулся на эту идею. То есть, наверное, сидела она во мне уже давно, но окончательно оформилась лишь к тому времени. Вы не специалист, но я постараюсь кратко объяснить вам суть. В мозгу человека существует несколько центров, назначение которых до сих пор неизвестно. Они вроде бы не влияют ни на память, ни на мышление, ни на восприятие, ни на гормональную сеть — но зачем-то они все же нужны — природа ничего не делает зря. И еще. Где-то в человеческом организме запрятан огромный запас энергии. Иногда, в экстремальных ситуациях, он высвобождается, и тогда человек творит чудеса: женщина приподнимает самосвал, наехавший на ее ребенка, рабочий, испугавшись забежавшего в котельную кабана, запрыгивает на пятиметровую высоту, а потом не может слезть — я знаю десятки примеров.
Так вот, мне пришло в голову, что один из тех загадочных мозговых центров открывает «клапан» для высвобождения запаса энергии, а другой регулирует форму ее высвобождения. И одной из таких форм может быть трансформация человека в другое существо. Сознание и память при этом должны сохраняться — иначе «оборотень», один раз превратившись, не смог бы снова стать человеком.
Но для такой трансформации нужны еще некоторые условия. Во-первых, надо уметь управлять трансформационным центром. А мы не умеем. Я немного научился, да и то без стимулятора обойтись не могу.
А во-вторых, надо «знать», в кого превращаться. В мозгу должен быть записан генетический код зверя, которым ты хочешь стать. Он как бы, говоря языком кибернетиков, задает программу. Без нее «компьютер» — наш мозг — работать не будет.
И я нашел в мозгу нужный узел! В нем имелись «чистые» нервные клетки — они предназначались для записи кода. Но код мог быть записан только один — вот почему оборотни в сказках почти всегда имеют «узкую специализацию».
У колдунов из сказок всегда есть разные колдовские зелья. Я думаю, часть из них представляли собой препараты для генетического кодирования. Эх, раздобыть бы где-нибудь такого зелья на анализ! Но где его теперь найдешь — сейчас настоящих колдунов практически нет, одни шарлатаны…