Капот «Шкоды» превратился в спрессованный металлолом. Лёгкий мобиль смяло, как осенний листок под ботинком, когда «Шкода» встретилась со стоящей впереди фурой. «E-I-S Express». Джи усмехнулся. Совпадений не бывает...
От удара фуру сдвинуло вперёд, и передние колёса застыли точно за стоп-линией. Один из массивных аккумуляторов «Шкоды», сорванный с креплений под днищем, валялся рядом с корпусом.
Щуплый мужичок в форменной жилетке «Экспресса» размахивал руками, порываясь сунуться к полыхающей машине.
– ...стоял на красном, – донеслось до Джи, – и тут эта сзади...
Джи ускорил шаг, косясь на полицейских. Те уже перекрыли обе полосы. Издалека донёсся визг пожарных сирен.
«E-I-S Express» всегда опаздывает.
***
– Я не могу беспокоить наших жильцов в такой час!
– Она ждёт меня.
– Если она вас ждёт, почему бы вам самому не позвонить ей?
Джи скрипнул зубами. Пожилая дама за стеклом демонстративно отвернулась к вазе с ирисами. С величайшей осторожностью вынула поникший букет и водворила на его место свежий. На фиолетовых лепестках дрожали серебряные капли.
Через три дня лепестки пожухнут, и всё повторится.
Через три года эта суровая дама пожухнет окончательно, и на её место придёт кто-то посвежее. Рокировка. Господь, играющий в шахматы с Дьяволом. Люди приходят и уходят. Меняются как цветы в вазе.
Джи прислонился к стене. В голове шумело. Он постучал по стеклу.
На лице обернувшейся дамы написалось крайнее недовольство.
– Вы ещё здесь? Я же сказала...
– Позвоните ей, – Джи поднял руку с болтающимися на ремешке остатками SMP, – или дайте позвонить мне!
– Я здесь, чтобы беречь покой жильцов, – заявила старуха.
– Ну так берегите! – Джи ударил по стеклу, – наберите чёртов номер чёртовой квартиры, или я перебужу весь этот грёбаный дом!
Дама выпучила глаза и, поджав губы, коснулась консоли внутренней связи.
– Я прошу прощения за звонок в столь позднее время...
Лицо дамы вытянулось. Щёлкнул замок, стеклянная панель отъехала в сторону, впуская Джи в вестибюль. Он шагнул в душноватое тепло и двинулся к лифтам, игнорируя косые взгляды хранительницы покоя.
Дверь в студию была распахнута настежь. Хозяйка в сером нитяном свитере стояла, прислонившись к косяку, и её лицо медленно вытягивалось – совсем как у дамы внизу.
– Страх и ужас, на кого ты похож!
– Привет, Сес. Я тоже рад тебя видеть.
– Заходи быстрей, – Сесил подвинулась. Джи прошёл мимо, вдохнув её запах – имбирного шампуня, сладких духов и чая из лепестков роз.
Огромная студия, как всегда, была завалена чертежами, плакатами, распечатками, какими-то схемами, обрывками приглашений, визитками и ещё чёрт знает чем.
– Как ты здесь хоть что-то находишь, – Джи смахнул с кресла клочки какой-то листовки и сел, – там, внизу – что это вообще было?
– Извини за Надю – её иногда заносит, – Сесил пожала плечами, – я люблю старину – консьержки, домофоны... всё это так олдскульно и по-своему мило. Ну и в конце концов – должен же кто-то давать работу таким как она. Выпьешь?
– Спасибо, – Джи потёр лоб – от душного тёплого воздуха студии голова гудела всё сильнее, – Сес, у меня срочное дело.
– Настолько срочное, что мы не можем пропустить по стаканчику? – она отвернулась к встроенному бару, – в честь встречи.
– Ты должна мне помочь.
– Правда? – в зелёных глазах Сесил, подошедшей с двумя бокалами рейнского, плясали бесенята, – ну, как скажешь, Великий и Ужасный.
– Сесил.
– Хорошо, хорошо! – она шутливо подняла руки с бокалами, – так что ты хочешь?
– Оборудование, – Джи наморщил лоб, вспоминая погибший вместе с SMP список Айвана, – клеточный материал. Слушай внимательно...
Сесил притихла. Её крупные, слегка навыкате глаза превратились в два огромных зелёных омута, подёрнутых дымкой. Когда Джи закончил говорить, Сес молча подала ему бокал.