У Мастера ушло без малого две сотни лет, чтобы построить работающую систему – и большую часть этого времени он ждал, когда наука и техника дадут ему возможность реализовать базовые принципы. Те принципы, которые он вычленил, изучая капсулы Наблюдателей.
– Эти штуки, – говорил он, похлопывая желтоватым пальцем по гладким бокам капсул, – созданы для одного – не дать тем ребятам внутри окочуриться. У железных коробок прелюбопытный источник энергии. Тут ведь в чём фишка... Пока обитатели капсул живы, энергоёмкие элементы получают подпитку. Небольшую – но строго эквивалентную расходу. Я замерил некоторые показатели... – тут Мастер обычно пускался в пространные технические рассуждения, которые Джи пропускал мимо ушей, – теоретически эта штука может работать бесконечно долго. Разница между потреблением и накоплением энергии минимальна. Я не знаю, что за сопли, в которых эти ребята плавают, но очевидно одно: система замкнута сама на себя...
Он понял многое почти сразу – промозглым ноябрьским вечером, подняв всклокоченную голову от бумаг, вместо приветствия заявил:
– При текущей разнице потребления и накопления система проработает ещё как минимум девять умноженное на десять в седьмой степени часов, прежде чем разрыв станет критическим и...
– И что? – равнодушно спросил тогда Джи, бросая на стол газету.
– И у системы не хватит ресурсов для поддержания жизнедеятельности, – Мастер поправил очки и потянулся за новой свечой, чтобы зажечь её от угасающего огарка.
Его торжествующее лицо с всклокоченной шевелюрой, освещённое блёклыми оранжевыми отблесками, врезалось в память. Мастер ликовал. Как любой учёный, он видел лишь объект своего интереса и совершенно не замечал происходящего вокруг. Отгремела Первая мировая война, и его открытие никому не могло пригодиться. Но ему было плевать. Газета с крупным заголовком «Версальский договор подписан», так и не развёрнутая, затерялась под грудой набросанных сверху заметок.
Подземный город остался логовом Мастера вплоть до Второй мировой, когда авианалеты вынудили обоих бежать, бросив и Машину, и капсулы, а бывшее обиталище превратив в убежище для сотен перепуганных людей. Они оставили свои находки за наглухо запертой стальной дверью, надеясь, что толща земли убережёт их от бомб. Пока они бежали, оставив за спиной ослепший и оглохший город, Мастер прижимал к сердцу самое дорогое – пожелтевшую кипу листков, исчёрканных таблицами показаний амперметра.
Они рассказали о капсулах лишь одному человеку. Как он воспользовался этими знаниями, да и воспользовался ли вообще – осталось неизвестным. Теоретик, как и Мастер, увлечённый новыми идеями и совершенно не заботящийся об их коммерциализации – это роднило двоих учёных, но Джи, при всём уважении к гению обоих, не мог не скрежетать зубами.
– Ты можешь вычислить, как долго эти источники энергии уже функционируют? – поинтересовался Джи, когда восторги Мастера утихли.
– Если принять за исходную точку момент, когда потребление и накопление были равны, и учесть имеющуюся на данный момент разницу... – Мастер почесал нос, – получится простое уравнение, и, зная скорость возрастания разницы... Я мог бы, но...
– Но?
– Когда я подключил Машину к капсулам, возможно, какая-то часть запасённой энергии была израсходована, – Младший снял очки и начал смущённо полировать стёкла, – я не знаю, какая, и не знаю, была ли вообще... Ну... Ты же помнишь тот случай?
Джи помнил. Помнил слишком хорошо, чтобы продолжать тогда разговор. А Мастер забыл о расспросах, всецело погрузившись в дальнейшее изучение капсул.
Когда Адольф Гитлер оглашал свои «25 пунктов[1]», у Мастера уже было целостное представление о принципах работы замкнутой системы.
– Эта штука, этот... организм – биолого-механическое подобие живого существа, – пояснял Мастер, расхаживая перед грудой кабелей, изоляторов, кожухов и распределителей, на взгляд Джи больше всего напоминавших сборище разнокалиберного хлама с ближайшей помойки, – важен принцип... Представь себе Землю, сжатую до размеров небольшой квартиры. Вода испаряется и конденсируется в дождь. Углекислый газ, выдыхаемый человеком, перерабатывается растениями в кислород. Отходы удобряют землю, чтобы дать жизнь новым растениям, часть которых станет пищей. Эта система всё время была перед нами. Я просто дополнил её.