2) См. сцену «У ворот» в первой части «Фауста» Гёте.
метафизического «фона», то мы должны признать свою некомпетентность в данном вопросе и невозможность каких-либо доказательств в этой ситуации. В сновидении явно прослеживается тенденция создать некую психологему, то есть выразить психологическую тему, которая каждый раз появляется в новом облике и совершенно не связана с вопросом о том, следует ли считать летающие тарелки субъективными проявлениями или они существуют на самом деле. Психологема, то есть вечная и архетипическая психологическая тема — это реальность в себе и для себя; она основана на реальных впечатлениях, которые не предполагают физической реальности НЛО, поскольку о них было известно задолго до того, как вообще зашла речь о НЛО. Концовка сна придает высказыванию женщины особый вес, подчеркивая его серьезный, даже угрожающий аспект. На коллективном уровне элемент угрозы находит свое соответствие в виде часто выражаемого опасения, будто НЛО на самом деле не столь уж миролюбивы, что возможные контакты с другими планетами способны привести к непредсказуемым последствиям. Пищей для отмеченного опасения служит сообщение (вполне правдоподобное), что компетентные инстанции в Америке препятствуют публикации некоторых сообщений на данную тему.
Не следует недооценивать проблему индивидуации, которая стала крайне серьезной и даже угрожающей именно н нашу эпоху, когда особенно широкие масштабы приобрело подавление личности массой — со всеми вытекающими отсюда деструктивными последствиями. В результате возникла мощная, фундаментальная альтернатива всей западной культуре. Несомненно, подданный государства, в котором царит диктатура, лишен личной свободы; несомненно и то, что аналогичное развитие политических процессов грозит и нам, если мы не найдем соответствующих средств защиты. Вот почему мы непосредственно сталкиваемся с вопросом о том, согласны ли мы лишиться своей личной свободы и что мы можем сделать для предотвращения подобной перспективы.
В такой ситуации обычно прибегают прежде всего к мерам коллективного порядка, не замечая, что тем самым лишь способствуют усилению господства массы — а ведь именно против него, собственно говоря, и ведется борьба.
Поскольку любая коллективная мера по своей природе приводит лишь к возрастанию удушающего воздействия массы, остается лишь одно средство: выделить, подчеркнуть личность и поднять ее достоинство.Необходимо пересмотреть весь комплекс отношений с окружающим миром, с самой жизнью, и по-настоящему признать человека во всей его целостности. Но все это должно быть предметом личностногоинтереса, делом личности как единственного и неповторимого существа; чтобы достигнуть цели, процесс должен начаться именно на данном уровне.
Таково вытекающее из общечеловеческой (коллективной) инстинктивной основы сообщение, которое содержится в данном сновидении и передается с его помощью рассказчику. Большие политические и социальные организации должны являться не самоцелью, а лишь временным средством. В США уже осознали необходимость ликвидации больших трестов; та же тенденция к роспуску гигантских организаций с течением времени будет повсеместно" осознана как острая потребность, ибо такие организации, превращаясь в самоцель и приобретая автономию, становятся крайне отрицательным фактором, истощающим и пожирающим человека, наподобие раковой опухоли. Они фактически держат человека под наблюдением, а сами ускользают из-под его контроля. Человеческое существо превращается в их жертву и вынуждено подчиниться безумству идеи, которая больше не приемлет собственных хозяев. Подобная опасность реальна для любых больших организаций, растворяющих человека в себе. Против этой страшной угрозы есть только одно средство:восстановление достоинства личности.
Но это жизненно важное средство не может быть пущено в ход произвольно и преднамеренно, по первому требованию, как спланированный ответ на некую хорошо осознаваемую ситуацию. Для этого человек слишком мал и немощен. Он нуждается в безотчетной вере, в побудительных мотивах, ощущаемых как метафизические по своему происхождению; все это не может быть воссоздано искусственно, только лишь благодаря добрым намерениям, объединенным на основе определенного минимума понимания. Подобная метафизически ориентированная доминанта способна установиться лишь спонтанным путем. И именно такое событие лежит в основе разбираемого сна. Высказанного мною мнения о связи отдельных деталей картины, созданной рассказчиком, с феноменом НЛО, оказалось достаточно, чтобы вызвать в нем к жизни архетипическую легенду, которая сообщает НЛО смысл нуминозного символа значимости индивида — значимости, обретшей метафизическое обоснование. Эмпирический человек далеко не умещается в границах собственного сознания. Он привлекает к себе интерес потустороннего мира; он него ждут достижений, возвышающихся над областью эмпирического с ее узкими пределами. Интерес к потустороннему миру сам идет навстречу индивиду, пробуждается в недрах его существа и требует от него проявлений, возвышающихся над областью эмпирического с ее узкими пределами. В результате человек обретает новое, более высокое достоинство, его значимость достигает космических сфер. Такая нуминозная метаморфоза не может быть плодом осознанных намерений или интеллектуальной убежденности; она возникает как отклик на потрясение, испытываемое «Я» под впечатлением от пришедших в движение архетипических сил. Подобный опыт небезобиден, ибо он часто приводит к инфляции личности: «Я» ощущает себя как бы «размножившимся» и «увеличившимся в размерах», хотя на деле оно отодвинуто на задний план; инфляция отнимает у него почву, лишает опоры, но чтобы все-таки «устоять на ногах», личность парадоксальным образом испытывает огромную потребность именно в чувстве инфляции (например, в ощущении того, что она принадлежит к числу редких избранников). Возвышению подвергается не «Я», а заменяющая его, более обширная и значимая Самость — символ всего человека в целом. «Я» любит воображать, что оно и есть человек в целом; вот почему ему так трудно избежать угрозы инфляции. Последняя настолько опасна, что человеку свойственно в страхе отступать перед подобными переживаниями и даже спасаться от них, как от болезней. Именно поэтому само понятие бессознательного воспринимается людьми с трудом, а необходимость заниматься им наталкивается на еще более резкую реакцию.
Совсем недавно — каких-нибудь несколько тысячелетий назад — разум людей находился на первобытном уровне, которому были свойственны свои «душевные катастрофы» — потеря души, одержимость и т. д., — угрожавшие единству личности, то есть «Я». Все эти опасности и угрозы еще далеко не преодолены даже в нашем цивилизованном обществе. Конечно, сегодня они уже не настолько пагубны для индивида, но этого нельзя сказать о целых национальных и социальных группах большого масштаба, о чем слишком красноречиво свидетельствует современная история. Речь идет о психических эпидемиях, уничтожающих личность. Перед лицом этой опасности есть лишь одно средство: отдаться на волю эмоции,которая, не подавляя и не уничтожая личность, ведет ее к достижению целостности, полноты. Последняя же устанавливается только в тот момент, когда «человек сознательный» объединяется с бессознательной частью собственного существа. Процесс объединения лишь в очень малой мере зависит от нашей собственной воли; в основном он происходит непроизвольно. Сознание способно в лучшем случае лишь подвести нас к границе бессознательного; достигнув ее, мы можем только ждать и наблюдать за ходом событий.