— Ладно, посмотрим. Только если у них есть что-нибудь поесть? Я с утра только шишку жевал. Не очень сытно.
Экскурсия по приюту стала неожиданным источником юмора. Дети, сначала робкие, быстро смекнули, что лысый дядя в смешном костюме — источник бесконечного веселья. Особенно когда:
Мальчишка лет восьми спросил: — Правда, что ты чихнул — и туман исчез?
— Хочешь покажу сказал Сайтама и к ужасу Штарка, решил продемонстрировать. Он чихнул аккуратно («Апчхи!»). В комнате не исчез туман (его не было), зато с полок с грохотом попадали все пыльные горшки с геранью. Матушка Алина вздохнула:
— Ну, хоть уборка теперь будет тщательнее.
Девочка протянула Сайтаме криво сшитую тряпичную куклу:
— Это тебе! Лысый Герой! Сайтама серьезно осмотрел куклу и на его лице появилась улыбка:
— спасибо большое хоть тут меня поблагодарили и признали героем произнес Сайтама.
Он аккуратно взял куклу и положил её в сумку за пазуху комбинезона. Камешек завилял хвостом.
Штарк, пытаясь быть полезным, решил показать детям «боевую стойку». Он так увлекся, что при выполнении энергичного выпада задел локтем вазу с полевыми цветами. Ваза полетела прямиком на голову дремлющего на подоконнике кота. Сайтама, не глядя, ловко поймал вазу в воздухе, поставил на место, а кот даже не проснулся. Дети ахнули. Штарк покраснел до корней волос. Фрирен отметила про себя:
«Рефлексы Объекта 'С' распространяются на спасение керамики и кошачьего сна. Приоритет: Изучение пределов ситуационной осознанности.»
Покидая приют под восторженные крики детей («Пока, Лысый Дядя! Приходи еще!»), группа почувствовала необычайную легкость. Даже Фрирен. Золотая обуза была снята, сделано доброе дело. Оставались лишь насущные потребности: еда, ночлег… и катастрофическая нехватка приличной одежды.
— Ваш костюм, Сайтама, — констатировала Ферн, критически оглядывая его пожелтевший комбинезон и потертый плащ, — выглядит… изношенным. И пахнет псом и лесом. Вам нужна новая одежда.
— И тебе, Ферн, платье не первой свежести, — добавил Штарк, тут же получив смертельный взгляд. — А мне… ну, может, новые портянки?
— Магазин 'Ткани и Нитки Гретхен', — прочитала Фрирен вывеску на аккуратном фахверковом доме. — Подходит.
Магазин оказался крошечной вселенной, забитой рулонами тканей, мотками ниток и пахнущей нафталином и стариной. Хозяйка, фрау Гретхен, была тучной женщиной с булавками, торчащими из пучка седых волос, и взглядом, способным измерить вас на глаз с точностью до миллиметра.
Выбор Сайтамы был предсказуем:
— Мне такой же. Желтый. Или красный? Красные сапоги есть? Чтобы удобно было.
Фрау Гретхен смерила его взглядом.
— Молодой человек, желтый комбинезон… это моветон. А красные сапоги — вызов здравому смыслу. Вам нужен добротный камзол. Темно-синий. И крепкие кожаные штаны. И сапоги — практичные, коричневые.
— Но мой костюм… он удобный! — возражал Сайтама.
— Он уродливый, — парировала портниха.
— Я не позволю вам выйти из моего магазина в таком безобразии. Испортит репутацию.
Пока Сайтама и фрау Гретхен спорили о эстетике (вернее, портниха диктовала, а Сайтама скучал), Фрирен совершила неожиданный поступок. Она отложила свой вечный гримуар и… подошла к стойке с тканями. Ее пальцы, привыкшие листать древние фолианты, потрогали шелковистый сапфировый шелк.
— Этот цвет… — она произнесла задумчиво. «Он напоминает… небо над ледником Рейнхардта на закате. Она не видела этого неба восемь веков, но помнила.
Ферн и Штарк переглянулись, пораженные. Фрирен интересовалась… тканью?
— О, знаток! — обрадовалась фрау Гретхен. — Это редкий Эльфийский Шелк! Не настоящий, конечно, — она понизила голос, — но очень хорошая подделка. Идет вам, миледи! Платье? Или накидка?
Фрирен задумалась.
— Накидка. С капюшоном. И… серебристой вышивкой по краю. Простые узоры. Геометрические. Она словно видела это впервые за свою долгую жизнь — не утилитарную одежду путника, а что-то… обладающее формой и цветом.
— Мастер Фрирен, — прошептала Ферн, — вы… выбираете одежду? По… эстетическим соображениям?
Фрирен посмотрела на ткань, потом на свое выцветшее практичное платье.
— Мода… это ведь тоже культурный феномен, Ферн. Достойный… мимолетного изучения. Но в ее глазах светилось что-то кроме научного интереса. Слабое воспоминание о том, что когда-то, очень давно, она тоже могла обращать внимание на красивые вещи.