– На чём поехали? – уточнил Саня.
– Машины ловили! – объяснил Ванька. – Их восемь, значит, три машины взяли. Тут просто всё – погладил водителю мозги, и он проникся, и бесплатно отвезёт куда тебе надо. Большинство же людей нормальные… такие уроды, как Денискин папа, редко встречаются. В общем, приехали к интернату, попросили водителей подождать. Я уж не знаю, что за лапшу им навешали, да и какая разница?
– А дальше? – замер Саня.
– А дальше они применили длинный слух и длинный глаз, поняли, что происходит. Тогда открыли все запоры, охранника волшебством усыпили и вошли в изолятор. Как раз когда Серёгу антенной лупили. Ну и, сам понимаешь, малость озверели. Короче, забыли даже про осторожность, про конспирацию, и старшакам таких волшебных люлей наваляли, что на всю жизнь запомнят. Еле-еле удержались, чтобы правило номер раз не нарушить… то есть калечить не стали, но вломили по полной. Там ещё на шум этот зам по режиму высунулся, ему тоже… прикинь, подняли на воздух, перевернули и головой в унитаз… там в комнате этой, где Серёгу держали, и раковина, и толчок… прямо как в тюрьме.
У Сани отлегло от сердца. Ну хоть что-то! Унитаза, конечно, мало… классно было бы в таракана превратить, или хотя бы отрастить ему ослиные уши, как в сказке про Маленького Мука (совсем недавно читал мелкому). Жаль, волшебство не позволяет.
– Что было потом? – деловито осведомился он.
– Потом всё просто, – улыбнулся Ванька. – Вывели оттуда Серёгу, посадили в машину и вернулись в школу, в Питер.
– Что, голого вывели? – недоверчиво спросил Саня.
– Зачем голого? – удивился Ванька. – Нашли его одежду. Что, правда поверил, будто сожгут её? Она ж хорошая! Её бы или кому-то своим отдали, или на вещевой рынок.
– А самое главное-то как? – напомнил Саня. – Как Серёгу в «Волнорез» взяли?
– Да он ребят совсем запытал, типа что это было? Почему люди по воздуху летали, почему запертые двери сами открывались, почему водители у интернатских ворот послушно ждали и денег не просили? Короче, он от них не отставал, ну и они решили, что парень вроде надёжный… в Москве уже посоветовались в своих отрядах, устроили проверочку… ну и открыли тайну. И стали потом думать, в какой бы ему отряд… а так получилось, что все они далеко живут, ну и решили подобрать тот, который поближе, чтобы не ездить через полгорода. А ближе всего наша «Ладонь». Ну, связались с Игреком, объяснили ситуацию. Тот даже обрадовался – молодёжи мало, одни старики, большинству около пятнадцати, мы уйдём – и кто останется? Так что дали ему силу, и стал он волнорезовцем. Ну и через полгода уже меня…
– А что же, этот их Семён Ильич не заметил, что половина народа куда-то сорвалось? – сообразил вдруг Саня.
– Они ж не идиоты! – наставительно сказал Ванька. – Они учёные. Ленку Птицину с учителем оставили, она его волшебством успокаивала, типа всё нормально, ребята просто гуляют, позвонили типа, сказали, что к десяти вернутся, а вам, Семён Ильич, баиньки бы надо, день тяжёлый был… и таблеточку от давления не забудьте принять…
– А родителям Серёга рассказал, что в Питере было? – Сане хотелось расставить все точки над «i». – Или тоже решили не волновать?
– Ну, в общих чертах! – ответил Ванька. – У нас ведь папа такой, что сразу всё чует. Короче, про волшебство Серёга не говорил, а сказал, будто мобильник у него не отобрали, и уже там, в изоляторе, он вдруг заработал, и Серёга смог дозвониться до Антона, это самый старший тогда у них был, в секции. Ну и типа ребята поймали тачку, поехали в этот самый интернат и сумели убедить директора, что ошибка вышла. Про старшаков и как им вломили, конечно, он говорить не стал.
– И что папа сделал? – задал Саня естественный вопрос. – Сильно ругался?
– Сильно! – закатил глаза Ванька. – Я от него таких слов раньше вообще не слышал. Короче, он напряг свои связи, коллег тоже дёрнул, и московских, и питерских. В общем, менту дежурному строгий выговор с занесением, а в интернате зама по режиму вообще вышибли. Папа сказал – пинком под зад.
– А где ваш папа работает, что у него такие связи? – заинтересовался Саня. – В полиции, да?
– Не, – пояснил Ванька. – Совсем наоборот. Он у нас журналист. Сейчас главный фотограф в газете «Сверхновости». А у журналистов знаешь сколько связей, сколько знакомств? Он, может, пять лет назад у какого-то ментовского генерала интервью брал, а контакты остались, и если что, позвонит, попросит помочь. С журналистами шутки плохи! – возвестил он. И, помолчав, добавил: – Если журналисты не лохи!