— Может быть, может быть…
— Проезжайте, мы вас больше не задерживаем.
Я был искренне удивлен, во время моего последнего посещения деревни ни шлагбаума, ни регистрации не было. Неужели Гольфстримов перешел от слов к делу? Не ожидал от него такой оперативности, но, видимо, его конфронтация с начальниками оказалась более серьезной, чем это можно было заключить из памятного разговора с ним.
Мы подъехали к даче. Дорожка к крыльцу была занесена ровным слоем снега. Отсутствие следов показывало, что со времени моей ноябрьской поездки, к даче никто не подходил. Я отметил это с удовольствием, последние события, если и не сделали меня сторонником «теории заговоров», то, во всяком случае, заставили относиться к этой маниакальной идее серьезнее. Надо будет обязательно расспросить отца о вселенских заговорах и тайных обществах. Не исключено, что он знает об этом больше, чем я. Идея была дурацкая, нельзя было исключать, что я услышу от отца очередную зубодробительную «правду», после чего моя жизнь окончательно превратится в сплошной кошмар.
Но это потом, а пока следовало устроить Игнатьева на постой, я подхватил сетку с провизией и, осторожно ступая по глубокому снегу, направился к крыльцу. Игнатьев, стараясь попадать в оставленные следы, направился за мной.
— Проходите, Игорь, устраивайтесь. Вам придется провести в этом доме следующую неделю. Кстати, и Новый год встретите здесь.
— В одиночестве встречать Новый год тоскливо.
— А вы пригласите Гольфстримова. Вдвоем веселее.
— Я не люблю фэнтези, — с тоской в голосе признался Игнатьев.
— Постарайтесь в новогоднюю ночь не читать друг другу любимые отрывки из своих произведений. Выпейте водки. Найдите более подходящую тему для разговора.
— А может быть, вы с женой на праздник приедете? Я слышал, что встречать Новый год в деревне сейчас стало престижно.
Пришлось дипломатично промолчать. Рассказывать, что я терпеть не могу деревню и выбираюсь на дачу только по большой надобности, мне показалось лишним. К тому же я не был уверен, что история с покушением на Игнатьева завершилась. Да, отец сказал, что все закончилось, но велел оставить его в деревне на целую неделю. А вдруг отец и нас с Анной отправит в деревню прятаться. Знать все это Игнатьеву было ни к чему. По счастью, мне не пришлось отвечать. В дверь настойчиво постучали.
— У нас гости, — сказал Игнатьев. — Вы кого-нибудь ждете?
Почему, спрашивается, я решил, что здесь, в деревне, мы защищены от противников? Стук в дверь напомнил, что опасность никуда не делась — вот она, за дверью. Прихватив первое, что попалось под руки — тяжелую чугунную сковородку, я попытался приготовиться к вероятной атаке. Какое-никакое, а оружие.
На пороге стоял Гольфстримов. Не хорошо, что он пришел сам. Мне стало не по себе. Нельзя было исключать, что Гольфстримов, получив от Пугачева чрезвычайно выгодное предложение, записался в помощники начальников. Тут бы нам с Игнатьевым и пришел конец. От Гольфстримова у меня защиты не было. Представить себе подобное развитие событий было сложно, но быть готовым к любым сюрпризам было не лишним. Сковородку я из рук не выпустил. По счастью, выражение лица Гольфстримова было скорее равнодушным, чем решительным. Значит, он про наши приключения ничего не знал. Я вздохнул с облегчением.
— Здравствуйте, Иван.
— Здравствуйте, Николай.
— А я к вам по делу. Охранники доложили, что вы прибыли в наши края в неурочное время. До сих пор в наших краях вы в декабре замечены не были. К тому же прибыли не один. Согласитесь, что цель вашего визита непонятна. Я хотел бы выслушать ваши объяснения.
— С чего бы это? У вас здесь режимный объект? Давно ли? Хочу напомнить, что эта дача — моя собственность. А следовательно, когда хочу, тогда и приезжаю.
— Не спорю. Но вы выбрали для поездки необычное время года. В деревне пошли пересуды, ни к чему хорошему это привести не может. Общество требует разъяснения. Прошу вас довериться мне.
— А вы мне расскажете, что здесь у вас делается?
— Обязательно. У меня секретов нет.
— И у меня секретов нет. Кстати, моего гостя вы прекрасно знаете, это Игорь Игнатьев. Писатель.
— Да. Я знаю его.
— Игнатьеву придется неделю пожить на моей даче. Вот, собственно, и весь рассказ.
— Какие-то проблемы?
— Можно и так сказать.
— Могу ли я узнать источник ваших проблем?
— Конфликт с начальниками.