— Можно, можно, — перебил Островский.
— Продолжу. Так вот, опыта межвидового общения у меня нет, а потому я намерен относиться к людям, как привык, к хорошим буду относиться хорошо, а к плохим — плохо. что-то не так?
— Звучит разумно.
— Надо признать, что антропоцентризмом я и прежде не страдал, считал людей странными созданиями, но, как бы это сказать, без фанатизма, без заламывания рук. Равнодушен к социуму, вообще к социальным группам. Проще говоря, типичный асоциальный тип. Мне легче общаться с мыслящими индивидуумами, чем с классами и сообществами.
— Я правильно понял, что для вас хороший человек и хороший энэн равноценны?
— Да, конечно.
— А плохой энэн хуже хорошего человека?
— Естественно.
— Это очень сильное утверждение.
— Зачем вы все это спрашиваете?
— Хочу узнать вас лучше. Мне важно понять, могу ли я считать вас другом.
— Зачем вам это?
— О, это просто. Своего друга я не смогу убить ни при каких обстоятельствах. Мы — люди и энэны — союзники. Так решило наше руководство. Отлично. Меня это вполне устраивает, но мы взрослые люди и должны понимать, что договоры не вечны, приказ на ликвидацию может поступить в любой момент. И пока обстоятельства не изменились, мне хочется лично разобраться — друзья мы или так, погулять вышли?
— Ну и как? — ясно было, что главный вопрос, ради получения ответа на который Островский напросился ко мне в гости, он задал.
— Можете меня больше не бояться. Скажу больше, если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, вы ее получите незамедлительно.
Я не понял, что побудило Островского сделать такой лестный для меня вывод. Какие-то приятные вещи можно оставлять без анализа, от этого они не становятся менее приятными.
Глава 2
1
И все-таки следовало признать, что во мне что-то явно изменилось. То, что работать пока не могу — это понятно. Я и прежде был чересчур тонким агрегатом, любые эмоциональные потрясения обязательно приводили к тому, что я терял способность к концентрации. А без концентрации разве можно заниматься текстом? И не мудрено. В последнее время произошло столько всего странного, что было бы удивительно, если бы я продолжал работать, как ни в чем не бывало — это понятно, но было что-то еще, цепкое, вновь приобретенное.
Я стал вспоминать, что больше всего занимало меня в последние дни. Среди обычных, если можно так сказать, отыскалась совершенно невозможная в прежней человеческой жизни идея — мне остро захотелось обнаружить начальников. Зачем — понятно. Прямые переговоры помогли людям и энэнам достичь взаимопонимания. В этом не было ничего удивительного, многие века они жили рядом, бок о бок, даже не догадываясь о своем биологическом отличии, более того, их умения прекрасно дополняли друг друга. Образовался своеобразный симбиоз, уничтожать который нет разумных причин.
Наверное, мне пришло в голову, что было бы совсем неплохо договориться о сотрудничестве и с начальниками. Общие рассуждения наводят на мысль, что сферы наших интересов не пересекаются. В равной степени наделенным разумом существам должно быть абсолютно понятно, что согласованные действия выгодны, как энэнам, так и начальникам.
Энэны никогда бы не взялись исполнять работу начальников. Думаю, что верно и обратное. Но самое главное, наши мечты и цели настолько разнятся, что соперничество совершенно невозможно. Следовательно, нет поводов для конфликтов. Я, энэн, так считаю. У начальников может быть свое мнение, вот и надо спокойно поговорить с ними, разузнать, что и как. А вдруг мы их обижаем и даже не замечаем этого?
Вот ведь какой парадокс обнаружился — писать книги у меня концентрации не хватает, а заниматься розыском таинственных начальников я оказался готов наилучшим образом. Забавно.
И я придумал, как можно отыскать начальников! Легко и без особых заморочек. К сожалению, мне помешали, раздался звонок в дверь, кто-то пришел в гости. Жаль, что я не удосужился записать свою светлую мысль хотя бы на клочке бумаги. Признаться, мне было совсем не до того — я испугался и засуетился. Неудивительно, что все теории и философские построения моментально вылетели из головы. Если бы мне подсунули листок и карандаш и потребовали зафиксировать самые главные мысли, которые вертелись в этот момент у меня в голове, то я бы написал только: «Кто там? Что вам надо?» Остальное словно стерли. Я почувствовал, что мне по-настоящему страшно. Договор о сотрудничестве с людьми — это прекрасно, но кто даст гарантию, что однажды ко мне не заглянет человек, который по идейным соображениям этот договор не признает?