Обычная знакомая картина. И все же Костя сейчас смотрел на это какими-то другими, новыми глазами. Словно глазами постороннего человека. После разговора с Гариком уже не хотелось ругать интернат и жаловаться на свою судьбу. А при виде расшатанного, прогнутого посредине турника ему вспомнился турник, установленный на спортивной площадке в интернате. Замечательный турник — прямой, гладкий, на упругих металлических растяжках! И ребята там есть такие, что любого из этих заткнут за пояс. Конечно! Разве здесь кто-нибудь подтянется двадцать раз? Никто. А там есть мастера. И склепочку и стойку делают. А один парень из девятого класса даже «солнце» крутит.
— Ну, а ты, Касьян, жимани! — подзадорил Костю шутник и весельчак Дима Губкин из шестнадцатой квартиры. — Покажи этим хлюпикам настоящую работу!
Показывать Косте особенно было нечего, но все же, ухватившись за перекладину, он по всем правилам, держа ноги стрункой и оттянув носки, подтянулся девять раз.
— Понятно?! — выпятив губы, комически тряхнул Дима головой. — Что значит интернат!
Польщенный такой оценкой, Костя небрежно повел плечом.
— Это что! У нас один парень солнце крутит…
— Эге! Заливай больше! — презрительно сморщился Васька-Брехун. Сам Васька врал на каждом шагу, поэтому и другим ни в чем не верил. — Если хочешь знать, — важно сказал он, — солнце только мастера спорта могут делать!
— Не веришь, так приходи к нам в интернат — посмотришь! — обиделся Костя. — Сам Григорий Алексеевич занимается с ним. Отдельно.
Васька фыркнул:
— Сам Григорий Алексеевич! Чемпион мира!
— Чемпион не чемпион, а третье место на республиканских соревнованиях по гимнастике занял! — с достоинством отпарировал Костя. — Наш физрук. Потапов фамилия. Не слышал? Мастер спорта, не как-нибудь!
Косте захотелось рассказать ребятам еще что-нибудь об интернате. Например, о мастерской, где стоят четыре токарных, строгальный и два фрезерных станка, но в эту минуту подбежала Светлана — сестра Димы. Она подбежала на секундочку — только взять у брата ключи. Пока Дима вытаскивал из кармана ключи, Костя смотрел на Светлану. И другие ребята смотрели на нее. Светлана была самой красивой девочкой во дворе. Это уже все ребята давно признали, и многие из них, глядя на ее большие, карие глаза и толстую косу, перекинутую через плечо, тайно вздыхали про себя.
«А у нашей Тоньки глаза даже красивей», — почему-то подумал Костя…
Вечером большая и шумная семья Чуриковых собралась за столом. Пили чай. Наверное потому, что домой на субботу и воскресенье пришел старший сын, на столе нарядно белела чистая накрахмаленная скатерть, в вазочках искрилось варенье сразу двух сортов — черничное и вишневое, а на круглом блюдце, дразня желтым кремом и шоколадными листочками, красовался торт.
Костя был в центре внимания. Румяный и веселый, он сидел рядом с матерью и рассказывал об интернате. И почему-то забылись неприятные разговоры с воспитательницей, выговор на линейке. Он вспоминал всякие забавные истории — как в спальню залетел воробей, как его друг Митюха поспорил с ребятами и весь урок просидел с яблоком во рту…
— Так, выходит, что тебе уже нравится в интернате? — спросил отец.
— Ничего, — ответил Костя. — Жить можно.
— Ну, а рано вставать? Ты прошлый раз жаловался.
Костя пожал плечами.
— Привыкаю. Вообще-то, вставать неохота. А зато как встанешь, умоешься да сделаешь зарядку — красота! Нам Григорий Алексеевич говорил, что зарядка — это основа основ. Если всегда делать зарядку, то здоровый будешь и никакие болезни не страшны. И проживешь долго. Может, до ста лет. А то и больше.
— А до двести можно? — спросила Галка.
— Кто его знает… — с сомнением сказал Костя и неожиданно подмигнул сестренке: — Давай попробуем?
— И я хочу! — пропищала Аленка.
Все весело рассмеялись, а Костя взял с буфета будильник, завел его и поставил беленькую стрелку на цифру «7».
— Подъем в семь ноль-ноль, — сказал он и посмотрел на Вовку и Галку. — Согласны?
— Подумаешь! — хмыкнул Вовка. — Пап, помнишь, мы на рыбалку в пять часов вставали?
— А ты? — спросил Костя сестренку.
— И двести лет проживу? — хитро улыбнулась она.
— Гарантирую! — щедро пообещал Костя.
— И я хочу! — снова запищала Аленка.