– Да, кстати, – проговорил он между глотками. – Меня зовут Арни Купер.
– Дейв Кринкл, – ответил Коннор.
– Ну, так и сколько же ты заплатил за удовольствие провести со мной вечер? – спросил Арни с улыбкой.
У входа на стадион лимузин с президентом Лоренсом и его сопровождением встречал президент клуба «Редскинз» Джон Кент Кук.
– Для нас большая честь приветствовать вас, сэр, – сказал он, пожимая руку Лоренсу.
– Рад познакомиться с вами, Джон, – ответил президент. Кук проводил гостя в свою ложу. Из нее было превосходно видно все поле.
– Господин президент, – сказал Кук, – позвольте мне представить вам людей, благодаря которым «Редскинз» стали величайшей футбольной командой Америки. Разрешите начать с моей жены, Риты.
– Рад с вами познакомиться, – сказал Лоренс. – Примите мои поздравления по поводу успеха организованного вами благотворительного бала. Мне сообщили, что вашими усилиями было собрано рекордное количество пожертвований.
Миссис Кук сияла от гордости.
– А это знаменитый Бульдог Уошер, – продолжал Джон Кент Кук. – Он…
– …единственный в истории американского футбола попал в Галерею славы «Редскинз», не сыграв за команду ни одного матча, – закончил за него Лоренс.
Бульдог расплылся в улыбке.
– Знаете, господин президент, – продолжал Кук, – мне так и не удалось придумать такой вопрос о «Редскинз», на который Бульдог не смог бы ответить.
– А вообще кто-нибудь когда-нибудь ставил вас в тупик своими вопросами? – спросил президент.
– Все время пытаются, господин президент, – ответил Бульдог. – Да, вот буквально вчера один человек…
Прежде чем Бульдог успел закончить фразу, Лоренса тронул за локоть Энди Ллойд:
– Простите, что прерываю вашу беседу, сэр, но мне только что сообщили, что президент Зеримский прибудет через пять минут. Вам и мистеру Куку пора бы проследовать к северо-восточному входу.
– Да, конечно, – сказал Лоренс. И добавил, обращаясь к Бульдогу: – Мы еще продолжим нашу беседу.
– Тесновато здесь, – крикнул Коннор, перекрывая шум работавшего под потолком вентилятора.
– Да уж, – сказал Арни Купер, приканчивая свою колу.
– Ожидаете сегодня неприятностей?
– Нет, не думаю. Конечно, мы будем держать ухо востро, когда оба президента выйдут на поле, но они там пробудут всего минут восемь.
Коннор кивнул и задал еще несколько безобидных вопросов, внимательно прислушиваясь к бруклинскому акценту Арни и особенно – к характерным выражениям, которые он то и дело вставлял в свою речь.
Пока Арни расправлялся с куском шоколадного торта, Коннор выглянул в щель между вращающимися рекламными щитами. У большинства агентов Секретной службы был перерыв на завтрак. Коннор сосредоточил внимание на ближайшей осветительной вышке: на ней он заметил Брэда. Он внимательно слушал агента, который показывал на ложу владельца клуба.
Коннор повернулся к Арни:
– Я еще зайду к вам в начале игры. Вас устроят несколько сандвичей, кусок торта и кока-кола?
– Да. Только не переусердствуй с тортом.
Над стадионом прозвучала сирена, предупреждавшая о том, что уже половина одиннадцатого и пора открывать ворота. Трибуны начали наполняться болельщиками. Коннор поставил пустую банку из-под кока-колы на поднос.
– Я принесу ленч к началу игры, – сказал он.
– Давай, – ответил Арни, разглядывая в бинокль собирающуюся внизу толпу. – Но приходи, только когда президенты уже вернутся в ложу. Пока они на поле, посторонним находиться на «Джамботроне» запрещено.
– О'кей, – сказал Коннор.
Он посмотрел на часы и быстрым шагом пошел по галерее. Дойдя до лифта, Коннор нажал кнопку. Через сорок семь секунд появился подъемник. Он поставил в него поднос и нажал кнопку еще раз. Лифт медленно пошел вниз.
Коннор был одет в длинный белый халат и фирменную кепку «Редскинз», поэтому никто не обратил на него внимания, когда он не торопясь продефилировал мимо буфета к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен». Оказавшись за дверью, он запер ее изнутри. В темноте он бесшумно прокрался по узкой галерее и остановился в нескольких шагах от входа на «Джамботрон». Внизу огромная стальная балка держала на себе массивный экран.
Коннор постоял так несколько секунд, держась за перила, а потом опустился на колени. Наклонившись вперед, он обеими руками ухватился за балку и осторожно переполз на нее.
Он мог разглядеть рукоятку, но абсолютно не был уверен, что обозначенный на чертежах люк существует на самом деле. Коннор медленно пополз по балке, преодолевая сантиметр за сантиметром. Он ни разу не взглянул вниз, в разверзшуюся под ним пятидесятиметровую пропасть.
У конца балки он опустил ноги и крепко обхватил ими мощную стальную конструкцию, как если бы ехал верхом на лошади. Он сделал глубокий вдох и потянул за рукоятку. Крышка плавно отодвинулась, и за ней действительно оказался люк. Коннор осторожно протиснулся внутрь и закрыл его.
Он почти сорок пять минут лежал внутри полой стальной балки, в полусотне метров над землей, и с трудом мог пошевелиться, чтобы посмотреть на часы.
Зеримский поздоровался за руку со всеми, кто был ему представлен, и даже смеялся над остротами Джона Кента Кука. Он запомнил всех гостей по именам и на вопросы отвечал с улыбкой. «Так принято в Америке», – говорил ему Титов.
Когда церемония представления была окончена, Кук постучал ложкой по столу:
– Извините, что прерываю приятную беседу, но время торопит. Никогда в жизни я не инструктировал сразу двух президентов. Итак, приступим.
Он начал читать по бумажке: «В одиннадцать тридцать шесть я вывожу президентов на поле и представляю им капитанов команд, тренеров и судей. В одиннадцать сорок все поворачиваются к западной трибуне. Там оркестр исполнит сначала российский гимн, а потом «Усеянное звездами знамя». Затем я веду обоих джентльменов обратно в ложу. Дальше, я надеюсь, все получат удовольствие от того, как «Редскинз» разделаются с "Пэкерз"».
Коннор посмотрел на часы: 11.17. Он открыл крышку люка и выбрался из своего закутка. Ему пришлось собраться с силами, чтобы закинуть ноги на балку.
Одиннадцать двадцать семь.
Коннор сделал глубокий вдох и быстрым шагом направился к «Джамботрону». Он громко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл ее и крикнул:
– Это я.
Арни глянул на него и чуть было не выстрелил.
– Убирайся! – крикнул он. – Я ж говорил: не показывайся, пока президенты не уйдут с поля.
– Извините, – пролепетал Коннор. – Просто я подумал, что здесь жарковато, и принес вам кока-колы.
Он протянул Арни банку. Тот нагнулся, чтобы взять ее. Когда его пальцы коснулись банки, Коннор выпустил ее, схватил Арни за запястье и изо всех сил потянул вниз. Арни издал жуткий вопль и вниз головой рухнул на галерею. Винтовка отлетела в сторону.
Коннор бросился на противника, не дав ему опомниться. Когда Арни попытался поднять голову, Коннор оглушил его прямым левым в подбородок. Он схватил висевшие на поясе у агента наручники, но тут Арни сделал попытку встать на ноги. Коннор нанес ему еще один сокрушительный удар, на этот раз прямо в нос. Ноги у Арни подкосились, он упал и больше не шевелился.
Коннор сорвал с себя одежду и швырнул ее в угол. Затем он быстро снял форму с Арни. Надев ее, он обнаружил, что ботинки малы, а брюки коротки. Ему ничего не оставалось, кроме как натянуть повыше носки и остаться в кроссовках. Слава Богу, они были черные. Он полагал, что в суматохе вряд ли кто-нибудь обратит внимание на неуставную обувь одного из агентов Секретной службы.
Из кучи своей одежды Коннор выудил галстук и крепко связал им лодыжки Арни. Потом он поднял бесчувственное тело агента, прислонил к стене и пристегнул его наручниками к стальной арматурине. Наконец, он сделал из носового платка кляп и засунул его Арни в рот.