Я коротко пнула его, и ухмылки как не бывало.
– Как это? Совсем не знаешь? – спросил Перри без намека на укор.
Джеремия все еще не поднимал смущенного взгляда.
– Мама с папой ничего о ней не рассказывают: наша вера магию запрещает. Я все хотел разузнать у Галливакса или еще кого, но боюсь спрашивать.
Мальчика с золотым сердцем раздирала тихая внутренняя борьба: постулаты веры боролись с врожденным детским любопытством.
– А что же столько ждал? – недоумевала я.
Он стыдливо пожал плечами, тупясь и теребя листву ногой.
– Стеснялся… Ждал, ждал, а потом уже неловко было спрашивать. А теперь я как будто не с вами.
Не то чтобы я поняла его, однако искренне сочувствовала.
– Так, ну а что тебе известно? – уточнил Перри.
Джеремия понял глаза.
– Что Дейл хочет быть Вдохновенным и поступить в академию в городе Музея. Колдовать чудеса музыкой мало кто умеет, только горстка одаренных.
Перри кивнул и подступил сжать ему плечо.
– Ну вот, а говоришь, не знаешь. – На половине фразы он бросил взгляд на Бэка. Без тени гнева, но все равно недвусмысленно намекая следить за языком.
– Так, с чего бы начать… Ты знаешь про Хаар? – продолжал он. Джеремия приподнял подбородок. – Хаар – это туман, что окружает наш мир. Верховный Владыка может сотворить из него землю. Это по силам и некоторым смертным. В Болтоне есть те, кто закупоривает его в особые сосуды и доставляет заклинателям.
– А краски? – спросил Джеремия кротко, но уже не так зажато.
– Магия красок, – кивнул Перри. – Чернила для нее делают из особенных цветков. Каждый обладает своей силой. Красные вот будят гнев, любовь или страсть, а еще разжигают огонь. Магия красок много где пригождается. Что же до Вдохновенных, Дейл наверняка объяснит лучше.
Тот явно не ожидал подачи, но быстро собрался и заговорил не просто отцовскими словами, а еще и с отцовской мелодикой в голосе.
– Отец говорит, что искусство, в сущности, есть само по себе волшебство. Те, кто от рождения связан с духовной нитью мира, способны творить подлинные чудеса, если достигнут полной гармонии в своем виде искусства. Вдохновенным может быть любой из творцов: писцы Музеи, например, исписывают свитки стихами, что вселяют отвагу, силу. Есть скульпторы, есть танцоры…
Джеремия кивнул и наморщил лоб, вмещая в уме долгожданные ответы.
– И поступить в Музею очень трудно, да? – спросил он у Перри, а тот взглянул на Дейла.
Сын менестреля с мрачной улыбкой стиснул кожаный ремень лютни до хруста. Костяшки пальцев побелели.
– Почти невозможно. Не зря ради дара Вдохновенных возвели целый город.
– Потому-то мы и шли сюда, – успокаивал Перри, убыстряя шаг. – Говорят же, что Роща грез – мистическое место. Вздремни – и постигнешь такие глубокие тайны своего ремесла, что смертным и не снились.
– Правда? – вставил Джеремия.
– Чушь, честное слово, – фыркнул Бэк. – Знаете Грейс с фермы Джонсов?
– Которая тебе нравится? – поддела я.
– Захлопнись, – шикнул он, едва заметно порозовев. – Так вот, ее брат тоже мечтал музыкантом стать и ушел в Рощу на целую неделю! Родители уже думали, он помер, и послали людей на поиски. Как его потом распекали!
Бэк противно загоготал, как всякий раз в минуты слишком бурного восторга. Гогот возрастал и не падал, заедая на одной бесконечной ноте.
Теперь уже юный музыкант робко помялся:
– И как, помогло?
Бэк вмиг утих и посмотрел на него в упор.
– Ну, музыкантом-то он не стал. Окрылило его, видно, не сильнее, чем от скунсовой струи.
Мы продирались вглубь Рощи, наслаждаясь ускользающими минутками свободы, дарованной Утренним Колоколом.
Лес дышал неукротимым очарованием. На неровной почве вплотную высились два мощных извилистых дерева. Они так переплели ветви, прильнув друг к другу стволами, словно замерли в танце. Уступы и кручи растравляли в нас жажду исследования. Навстречу близкой ночи устремляли свою серенаду первые сверчки.
– Может, в следующий раз захватить подушку? Или даже покрывало? – прикидывал Дейл, пока мы поднимались.
– А что не кровать сразу? – поддел Перри.
Он первым влез на уступ и подал мне руку. Я не упущу шанса вновь к нему прикоснуться.
Вот Перри втягивает меня, и мы сталкиваемся друг с другом.
– Прости, ногой за подол зацепилась.
Что я, что он взволнованно улыбаемся… Как близко наши губы!
– Можно руку? – некстати попросил снизу Джеремия, у которого никак не выходило уцепиться.
Мы с Перри напоследок еще обменялись улыбками и помогли юному другу влезть.