Решив прогулять уроки, Сурин позвонила классному руководителю и сообщила, что плохо себя чувствует. После чего собралась и поехала прямиком на работу дяди, не боясь получить от него нагоняй.
Вот только Чанёля в офисе не оказалось, зато нашёлся Ифань, который тут же отвёл девочку в свой кабинет и попросил секретаря принести чая с конфетами.
— Прогуливаешь? — нахмурился Ву, качая головой. — Чанёль очень рассердится, когда узнает об этом.
— Я знаю, но я тоже рассердилась из-за того, что он не пришёл ночевать домой, — пожаловалась Сурин, нервно теребя язычок молнии на толстовке. — Что это за друг такой, о котором никто не знает?
— Может, и не друг, а подруга, — задумчиво предположил Ифань.
— Да? — Ли поджала задрожавшие губы и низко опустила голову. — Но я не хочу, чтобы он приводил в дом постороннюю женщину.
— А чего ты боишься? Думаешь, что Чанёль станет тебя меньше любить?
Ву погладил Сурин по волосам и нахмурился. Девочка дрожала — то ли от холода, то ли от подступающих слёз. Сам Ифань никогда не считал себя образцом идеального отца, но Чанёль от этого идеала был ещё дальше. Грёбаный Пак не умел обращаться ни с женщинами, ни с детьми. Вместо того, чтобы успокоить ребёнка, за которого взял ответственность, он постоянно где-то пропадал, с кем-то трахался, пил и сходил с ума. Неудивительно, почему Сурин сейчас, вместо школы, торчала в редакции и глотала солёные слёзы. Оставшаяся в одиночестве сирота как никогда нуждалась в заботе дяди, которому, кажется, не было до неё совершенно никакого дела.
— Скажи, ты уже придумала, что будешь дарить ему на день рождения? — стараясь отвлечь Сурин, спросил Ву. — Тридцать семь лет хоть и не юбилей, но дата всё равно значительная.
— Я даже не знаю, что можно подарить, — смахнув слёзы, расплылась в улыбке Ли. — У него ведь всё есть!
— Сделай что-нибудь своими руками — то, что умеешь. Я уверен, что Чанёль это оценит…
Ифань не успел договорить, отвлечённый скрипом двери.
— Какие люди! — насмешливо произнёс он, откинувшись на спинку дивана.
— Что ты тут делаешь? — проигнорировав слова друга, Пак зло уставился на племянницу.
— Где ты был? — вскочив, вскрикнула девочка.
На мужчине был надет вчерашний костюм, волосы явно были уложены впопыхах, двухдневная щетина темнела на щеках, а губы… Сурин могла поклясться, что губы распухли и покраснели далеко не просто так. Она попыталась раздражённо проскочить в дверь, но Чанёль схватил её за руку и нахмурился.
— Отпусти меня! — взвизгнула Ли, и стоило пальцам разжаться, как она выскочила из кабинета, едва не сбив с ног секретаршу с подносом в руках.
Игнорируя лифт, Сурин побежала вниз по чёрной лестнице, перепрыгивая по две ступени за раз. Слёзы застилали глаза, а внутри всё горело от предательства дяди. Неужели он и вправду кого-то себе нашёл? Разве им было плохо вдвоём? Чем эта женщина лучше Сурин? Она юная, невинная, влюблённая по уши в Чанёля. Так почему он выбрал кого-то другого?!
Остановившись на одной из площадок, девочка забилась в самый угол и горько разрыдалась. Она всей душой ненавидела ту, имени которой не знала, и была готова придушить её голыми руками лишь за то, что она посмела покуситься на дядю. Мерзкая, ненавистная девка, надумавшая вмешаться в их размеренную жизнь.
— Будь ты проклята! — шипела сквозь слёзы Ли, уткнувшись носом в колени.
Приближающиеся шаги она услышала сразу. Вздрогнув, подняла голову и с надеждой взглянула на застывшего на верхней ступени Чанёля. Помедлив, он всё же спустился на один пролёт и сел на корточки перед заплаканной племянницей.
— Почему ты не в школе? — сухо спросил он.
— Это всё, что тебя волнует?
— Послушай, милая, — безэмоционально заговорил Чанёль, — никогда больше не приходи ко мне на работу без спроса и не закатывай истерики. Мы обо всём и всегда можем поговорить дома…
— Дома? Это там, где ты предпочитаешь не появляться? — злобно скривилась Ли.
— Меня не было всего лишь одну ночь. Сегодня вечером я приду и мы обо всём поговорим.
— Как её зовут?
— Кого?
— Ту, с которой ты трахался этой ночью! И даже не пытайся мне лгать!
— Сурин, успокойся…
— Я спрашиваю, как её зовут? Клянусь, я убью её собственными руками!
— Да что ты такое говоришь? — не выдержав, заорал Пак.
— Ты мой! Нам больше никто не нужен! И если ты сегодня не придёшь домой, я просто перережу себе вены, понял?! — Оттолкнув дядю, девочка вскочила и побежала вниз.
А Чанёль продолжал сидеть на коленях, пока шаги не стихли и не хлопнула тяжёлая дверь.
***
Чанёлю казалось, что он попал во временную петлю, когда вновь заглушил мотор напротив уже знакомого подъезда. Сидящая рядом Джунха всё также настороженно теребила ремешок сумки, но вела себя гораздо увереннее, чем накануне.
Мужчина потянулся за сигаретами и закурил, как и вчера, выпуская дым в приоткрытое окно. В голове ещё были свежи воспоминания о недавнем сексе и последовавшем за ним отчего-то нелепом чаепитии.
Не сказать, что Джунха была идеальной любовницей, но отсасывала неплохо, да и стонала сладко, так, что яйца поджимались. А когда подумала, что Пак уснул, очень тесно к нему прижалась и шептала совсем уж глупые обрывки фраз, в которых слишком часто повторялось «люблю», не вызывающее ничего, кроме горечи и отвращения.
— Зайдёшь? — осторожно коснувшись колена мужчины, спросила девушка.
Чанёль поморщился, стряхивая пепел в окно. Он прекрасно понимал, что Сурин не идиотка, чтобы прибегать к суициду, но и бросать её в одиночестве вторую ночь подряд просто не мог. Ему казалось, что быть с Джунхой — это лучший выход. Та казалась тихой и неконфликтной, преданной, влюблённой. А Сурин обязательно перебесится и успокоится. Они переживут этот тяжёлый период, навсегда оставят в прошлом свою больную привязанность, и племянница ему потом ещё спасибо скажет, когда выйдет замуж за какого-нибудь Сехуна и нарожает кучу детишек.
Ничего катастрофического ведь ещё не успело случиться. Они всего лишь целовались и зажимались, но девочка до сих пор девственница, она не опозорена. Да, Чанёль сам виноват в случившемся и не устанет себя корить, но именно ему по силам изменить казавшуюся безвыходной ситуацию к лучшему.
— Прости, но мне нужно съездить домой, сменить одежду… Да и Сурин не привыкла ночевать одна.
— Она меня наверное ненавидит? — нахмурилась Джунха. — Я слышала, что она приходила сегодня в редакцию очень расстроенной…
— Обычные подростковые загоны, пройдёт, — отмахнулся Пак, погладив девушку по щеке.
— Скажи… а то, что между нами, может стать чем-то серьёзным? — Джунха облизнула пересохшие губы и неуверенно улыбнулась. — Я всё пойму, если тебе просто нужна любовница. Мне всего лишь хочется знать правду с самого начала.
Чанёль убрал руку и крепко задумался. Не сказать, что он был в восторге от Джунхи, да и после романа с Рэй зарекался не заводить интрижек на работе. Но сейчас Пак чувствовал, что двигался в верном направлении. Да, Джунха не предел его мечтаний, но если она сможет оторвать их с Сурин друг от друга, то это будет идеальным исходом. В конце концов, расстаться они всегда успеют, а искать в данный момент другую девушку у Чанёля просто нет сил.
— У меня скоро день рождения. Ты можешь помочь с организацией праздника?
Джунха вначале непонимающе нахмурила брови, а затем расплылась в такой искренней улыбке, что Чанёль невольно ощутил себя последним негодяем.
Они долго целовались и ласкали друг друга, забирались руками под одежду, кусались и жарко дышали, задыхаясь в тесноте салона. Мужчина уже начал подумывать о том, чтобы подняться в квартиру и заняться сексом, чтобы вернуться домой полностью удовлетворённым и не бросать голодных взглядов на племянницу, но зазвонивший в кармане телефон моментально разрушил радужные планы.