- Тёща, жрать давай!
И видим Танюху. Она поднимается по лестнице с тяжёлыми пакетами, усталая и тусклая, с бесцветным взглядом, как будто и не на пляже отдыхала.
- Привет, дай помогу, - я забираю у неё пакеты из рук. – Как ты?
- Лёшка, - она быстро шепчет, отводя глаза. – Не могу больше.
- Разведись.
- Ты что? Кому я нужна? Мужиков-то вокруг уже не осталось.
- А твой – мужик?
Таня молчит.
- Танюш, нельзя так относиться к себе. Он же о тебя ноги вытирает.
- Ладно, Лёш. Пока, - она берет пакеты и шагает за порог. Дверь захлопывается.
Мне горько за сестру. Она же симпатичная. Ей всего двадцать шесть лет. А этот кабан из неё уже все соки выпил. Что у неё впереди?
- Лёша, пошли, - Володина рука успокаивающе опускается мне на плечо. – Пока она сама не захочет изменить свою жизнь, никто это за неё не сделает.
- Да.
На сердце тяжело. И я знаю точно, что свою жизнь изменю. Буду успешным, буду ездить на своей машине, и буду любить того, кого выбрал. Последний пункт я уже выполнил.
========== Глава 10 ==========
Утром просыпаюсь от того, что Володя целует меня в шею, прижимаясь ко мне со спины. Чувствую его стояк. Потягиваюсь и намеренно выпячиваю попу. Его рука тут же оказывается у меня между ног, скользит по промежности и подбирается к яичкам. Прикрываю глаза. Нежные поглаживания заставляют судорожно сжиматься мышцы.
- Лежи так, - просит Володя.
Остаюсь лежать на боку. Твёрдый член трётся о промежность. Рука выныривает и перемещается на мой пенис. Володя дрочит мне, как мальчишке. Закусываю губы. В закрытую дверь ломится Милан. Но Володя уже не может прерваться.
- Можешь без подготовки?
Киваю ему, и пропускаю скользкие пальцы. Они только смазывают. Растягивать уже некогда. Сам рукой помогаю в себя войти. Пропускаю с трудом, но ведь пропускаю же. За это время я научился полностью расслаблять мышцы. Я доверяю Володе, знаю, что меня ожидает. Он двигается во мне, торопится. В дверь скребётся овчарка, просит гулять.
- Милан, место! – Володя не отпускает меня, он уже на взводе, ничто его не остановит. Я помогаю ему, сжимаю сфинктер, стараясь приблизить его оргазм. Его рука в это время скользит по моему члену яростно и даже болезненно. Мы спускаем вместе, стонем, нам вторит Милан за дверью, скулит, подхватывая наши стенания.
- Ух, - выдыхает Володя и крепко целует меня в плечо. – Встаём.
Он соскакивает с дивана и открывает дверь. Милан прыгает вокруг хозяина.
- Сейчас, - обещает Володя. – Скоро гулять, - и исчезает в коридоре.
Пёс подбегает к дивану.
- Милан, - зову я. – Ты прости нас. Так уж получилось.
Овчарка смотрит на меня, как будто понимает, что я говорю. Протягиваю руку и глажу Милана по морде.
- Всё-таки я удивляюсь, как он тебя принимает.
Володя уже в комнате, быстро по солдатской привычке одевается.
- Давай, поднимайся, умывайся, а мы по-быстрому погуляем. Завтракаем и едем.
Да, у нас же сегодня поход по магазинам.
Пока мои на прогулке, встаю, убираю диван, умываюсь, ставлю на кухне чайник и бегу одеваться. Чайник у Володи отключается сам. Удобная штука! Не надо караулить, сидя на кухне. Вы вот сейчас улыбаетесь. Теперь уже у всех такие чайники. А вот тогда это было в новинку.
Володя всё делает быстро – гуляет с собакой, ест, бреется. У него всё чётко. Да, двадцать лет военной службы накладывают свой отпечаток. Мы выходим из квартиры. Он уже вставляет ключ в замок и вдруг спохватывается:
- Лёш, сбегай в большую комнату. Там мой пиджак с бумажником.
Я несусь по коридору, хватаю пиджак и слышу глухой стук. Бумажник падает и раскрывается. Наклоняюсь, чтобы его поднять. И застываю в такой позе. С левой стороны, под прозрачной плёнкой, вложено фото. С него на меня смотрит юноша. Он очень похож на Володю. Беру бумажник в руки и выпрямляюсь.
- Ну, где ты там застрял?
Оглядываюсь на Володю. Он стоит в дверях и смотрит на меня.
- Он выпал сам.
Чувствую себя так, будто меня застали на месте преступления.
- Лёша, не оправдывайся. Я же знаю, что ты никогда не будешь проверять мои карманы. Пошли.
Володя разворачивается и идёт к выходу. Я иду за ним, в руках у меня злосчастный бумажник. На улице я отдаю его Володе. Он кидает его в бардачок, садясь в машину. В полном молчании я пристёгиваюсь ремнём безопасности. Мы выезжаем на проезжую часть.
- Тогда я делал карьеру, - произносит Володя. Он начинает свой рассказ сам, без моих вопросов и просьб. – Что для этого требовалось? Семья, партийный билет, прекрасная характеристика. С характеристикой было всё в порядке. Нигде не светился, был послушным гражданином. А вот с семьёй была загвоздка. Не привлекали меня девушки. Слава Богу, у меня хватило ума не сказать об этом отцу. Гомосексуализм преследовался законом.
Я понимающе кивнул.
- В общем, невесту мне нашли. Я женился. О любви у нас речи и не шло, но внешне всё выглядело благополучно. Родные стали ждать пополнения в нашем молодом семействе. Ну, молодость есть молодость. Горячий был, гормоны играли. Получилось у нас с женой несколько раз переспать. Этого оказалось достаточно. На фото – мой сын.
Я потрясённо раскрыл рот.
- Так уж всё сложилось. В партию вступил. Карьера, как говорится, удалась. Только жизнь не удалась. Развелись мы, когда Союз развалился. С сыном общаюсь. Алименты платил. Вот только перестал. Ему восемнадцать недавно исполнилось.
- То есть, ты к ним ходишь? – ляпнул я, не подумав. – Извини.
- Да.
Я сидел и от бессилия сжимал и разжимал кулаки, проклиная советскую систему. Она ломала людей, строила всех под одну гребёнку, разрушала человеческие судьбы. Ненавижу.
- Лёша, что с тобой?
- Ничего.
- Я понимаю, для тебя это неожиданно. Надеюсь, что это не скажется на наших отношениях?
Я непонимающе уставился на Володю. Он, правда, думает, что я могу из-за этого его бросить?
- Володя, это никак не скажется. Просто я не могу принять то, как с нами поступали, не давали строить свою судьбу так, как мы бы этого хотели.
- Лёшка. - Машина остановилась на светофоре. – У тебя большая душа.