- Карл, ты можешь перестать носиться по залу как сумасшедший? – возмущается Магнус, осторожно толкая Эггесбо в плечо. Блондин взволнован не на шутку, поэтому сейчас его мало заботит тот факт, что он срывает фотосессию лучшему другу. – Ты же нам мешаешь! – глаза фотографа наливаются кровью, а голос раскатками грома проносится по съёмочной площадке.
- Почему ты так сильно хочешь помочь этому маленькому мальчику? – ухмыляется Хенрик, пытаясь не рассмеяться прямо в кадре. Ему нужно выдерживать одну единственную эмоцию – хладнокровие. Менять позу, не отвлекаясь на Карла, становится все труднее с каждым снимком. Процесс идёт, поэтому главное не утерять нить вдохновения.
- Во-первых, Тарьею уже есть восемнадцать, - с важным видом заявляет Карл, совсем не кстати привлекая внимание Магнуса. Лицо фотографа багровеет от злости, напоминая спелый томат, и у него начинают дрожать руки. Хенке неосознанно теряет из виду объектив камеры, полностью поворачиваясь лицом к Карлу. – А во-вторых, у него из знакомых в городе только Марлон, и ему позарез нужна работа.
- Занялся благотворительностью? Что-то ты темнишь, Карл, - подозрительно хмурит брови Хенке, наблюдая за мечущимся по залу другом. Он никогда раньше не видел его таким разгоряченным, будто тот в любой момент может вспыхнуть как спичка. Магнус едва слышно чертыхается и, пригвоздив Хенрика к полу свирепым взглядом, высвобождает его из лап надоедливого друга.
- Я просто хочу помочь хорошему человеку, - вздрагивает Карл, отводя глаза в сторону. Холма откровенно удивляет, что его 22-летний друг не может найти себе места и краснеет, как школьница, от одного лишь упоминания о каком-то там Тарьее. Что за фрукт этот парень со странным именем? Его обаяние, должно быть, выходит за рамки приличия, если он сумел вскружить голову самому сумасбродному ловеласу в Осло - Карлу Эггесбо. Тот нервно хлопает глазами, сжимая в руках черную папку с документами, и переходит на шёпот: - Ты не видел, насколько он соблазнительный.
- Черт подери, как же вы оба меня достали, - рычит Магнус, гневно пиная ногой чехол от фотоаппарата, лежавший на полу. Он смотрит на оцепеневших парней такими глазами, будто готов броситься на них и разорвать на куски. – Перерыв – 5 минут, - цедит сквозь зубы фотограф. – Когда я вернусь, ты, - он указывает пальцем на Хенрика, который с открытым ртом застыл на съёмочной площадке и не может выдавить и слова, - должен быть уже в другом костюме, а ты, - Магнус почти шипит от злости, впиваясь пальцами в плечо Карла, - унесёшь отсюда свою задницу подальше.
*****
- Ты уверен, что он вообще придёт? – недовольно косится на друга Хенрик, мешая полуостывший латте чайной ложечкой. Холм растерянно ерзает по столу рукавом темно-вишневой рубашки, собирая в пучок свои мысли. Складывается впечатление, что ему предстоит встреча с президентом страны, а не с каким-то сомнительным подростком. Кровь больно пульсирует в венах, рассыпаясь по коже необъяснимой дрожью.
Эггесбо, в отличие от лучшего друга, выглядит на удивление беспечным и настроен решительно, и у Хенрика сводит скулы от зависти. Напряженная атмосфера медленно затягивает его в водоворот жуткого страха. Он не понимает, что за безумие с ним творится. Ни один мускул на худощавом лице Карла не дергается, а губы растягиваются в какой-то по-детски наивной улыбке. Сложно представить, о чём сейчас думает парень, но скорее всего о том самом Тарьее. Наверное, уже раздевает его в мыслях и затаскивает в постель. От подобных картинок, которые всплывают перед глазами, у Хенке невыносимо горчит во рту.
- Тарьей не похож на человека, который не сдерживает обещаний, - властно подмечает Карл, прищуривая глаза. Хенке шутливо поднимает руки, признавая свое поражение. Он скрывает непонимание в равнодушном взгляде, но его искренно удивляют такие резкие перемены в поведении друга. Эггесбо исподлобья на него смотрит и непринужденно продолжает: - Он слишком милый и невинный, чтобы отказать мне.
- Не дразни мою извращённую фантазию, - обреченно вздыхает Холм и складывает руки с нескрываемой ухмылкой. Он не собирается упускать такую потрясающую возможность подколоть друга, когда тот сидит в невозмутимом спокойствии. Хенрик умеет забираться своими острыми шуточками в душу, выпуская на волю демонов тревоги. – Мне становится жаль этого бедного парнишку.
- Перестань стебаться надо мной, - возмущенно размахивает руками Карл, ударяя друга в плечо. Выходит слабо и совсем не больно – чисто по-гейски. Пальцы Эггесбо дрожат от смятения, как околелые, а по спине табуном бегают мурашки. Хенрик добился своего – Карл сражён наповал его искрометным чувством юмора. Через минуту тот нервозно поджимает губы и переключает испуганный взгляд в сторону двери: - Заткнись, он идёт.
Хенрик молниеносно переводит взгляд на объект обожания Карла и едва не раздавливает пальцами чашку с остывшим латте. К их столику направляется парень в тёмно-зеленой куртке. Сандвик выглядит помятым и слишком задумчивым, и его опущенные плечи моментально бросаются в глаза. Из-под темно-красной бейсболки, надетой козырьком назад, выбиваются короткие песочные кудри, искусно подчёркивающие овал лица. Тарьей практически не смотрит на Карла, скрывая смущение за притворной улыбкой. Почему-то это зрелище кажется Холму до жути трогательным, и он невольно улыбается. Хенрик пристально следит за молочно-белым лицом блондина, пронизанным созвездиями родинок, и пытается рассмотреть цвет его глаз. Он видит только непрерывно вздрагивающие длинные ресницы и непозволительно красивые, словно вычерченные, брови, изогнутые в немом ожидании.
- Привет, - обзывается Тарьей с натянутой улыбкой, устало падая на свободный стул. Наконец, он поднимает глаза на присутствующих, и Хенрик издает сдавленный вздох. Изумрудные глаза с янтарным отливом – до одури завораживающие, но такие несчастные. Никакая скупая улыбка не скрасит одиночества в этих двух зелёных омутах.
- Рад снова тебя видеть, - приветливо щебечет Карл, пожимая Тарьею руку. Сандвик упрямо не замечает Хенрика, хотя тот последние две минуты не перестает сверлить его глазами. Холм хмурит брови и под столом ударяет коленкой Эггесбо. Тот с горем пополам вспоминает, что они с Тарьеем за столиком не одни, и виновато оглядывается на Хенке: - Познакомься с моим лучшим другом, который, собственно, и является той известной моделью. Хенрик Холм.
- Для друзей можно просто Хенке, - игриво ухмыляется Холм, протягивая руку Тарьею. Тот неосознанно заливается краской, переводя взгляд на нового знакомого. Хенрик однозначно выглядит, как настоящая модель, даже в повседневной одежде: правильные черты лица, точеная шея, сногсшибательная улыбка. Но его сапфировые глаза – Тарьей тонет без права на спасение и не может проронить и слова.
- Приятно познакомиться, - кивает Сандвик, выдавливая из себя слова почти по слогам. Широкая улыбка расцветает на лице Хенрика, а в глазах воспламеняется костёр. Тарьей чувствует, что горит: пот нещадно обжигает лицо, кожа плавится, а глаза превратились в раскаленный уголь. Он даже моргнуть не может или хотя бы перевести взгляд на Карла, который с недоумением смотрит на обоих парней последние секунд десять.
- Карл, может, ты сходишь и закажешь нам кофе? – небрежно бросает Хенрик, подмигивая Тарьею, нагоняя на парня волну леденящего пота. Он уже не находит сил, чтобы остановить Карла. Сейчас он точно не собирается оставаться с ним наедине. Сердце проломит в грудной клетке дыру, и он окончательно потеряет контроль над собой.
- Но я хотел подробнее рассказать Тарьею о его работе, - удивленно выгибает бровь Карл, ища жалостливым взглядом поддержки у Сандвика. Но тот обескуражено молчит и даже на него не смотрит. Блондин бегает глазами по полу, ощущая на правой икре твердую ступню Хенрика. Тарьей не чувствует боли: острая дрожь по телу туманит рассудок. Подросток не понимает, чего добивается Хенке, но жадный интерес побеждает в схватке с разумом. Его завлекает игра соблазнительного блондина напротив.