— Она опозорила весь наш род, — всхлипывала Анхеспаамон. — Боже, как я несчастна, как я несчастна!
Небхепрура был невозмутим. Перстень, найденный Эйе, слишком наглядная улика. Кроме того, Эйе вчера своими глазами видел их вместе у ее дома. Свидание, думал Тутанхамон, должно было состояться именно у него, а не у нее. Потому что он живет один, а царица окружена многочисленной свитой, рабами и рабынями.
— Я должен ее наказать, — твердо заявил Небхепрура. — Этого требует закон, преступить который я не имею права.
Анхеспаамон умолкла, подняла голову.
— Поступай как считаешь нужным. Хоть и мать она мне, но закон есть закон. Отныне у меня нет такой недостойной матери.
Небхепрура порывисто подошел к ней, взял ее за руки.
— Я знал, что ты любишь и понимаешь меня. Прости.
— Полсердца, которое принадлежало моей матери, теперь тоже будет принадлежать тебе.
Фараон отошел от жены и хлопнул в ладоши.
Вошел слуга, поклонился.
— Царицу Нефертити.
— Может, мне уйти? Неприятно слушать оправдания матери.
— Останься. Я хочу, чтоб ты сама убедилась.
Анхеспаамон нерешительно подошла к мужу.
— Какое наказание ожидает царицу?
— В лучшем случае ей отрубят руки.
Супруга фараона вздрогнула, пошатнулась от жестокости, ожидавшей ее мать.
— А в худшем? — не совладав с собою, спросила она.
— Видишь ли… Поскольку у нее нет мужа, она свободная женщина. Но это не давало ей права…
— Замолчи, — сделав гримасу, прервала она.
— А в худшем случае ее бросят в воду[16].
Дверь шумно распахнулась, и в зал влетела разъяренная Нефертити. Глаза ее метали молнии.
— За что ты казнил Тутмоса, Небхепрура?
Тутанхамон сделал над собой усилие, чтоб не нагрубить ей в присутствии жены.
— Прелюбодеяние жестоко наказывается.
— Но я любила его, и мы решили пожениться, — вскричала царица.
— Надо было предупредить об этом. — Фараон пытался сдерживать себя.
Анхеспаамон подошла к царице, плюнула ей в лицо.
— Ты больше не мать мне. Развратница!
Глаза Нефертити расширились от ужаса, негодования, затем она сникла в безысходной горечи. Она молчала, готовая провалиться сквозь землю. И вдруг, упав на пол, она громко зарыдала.
— Нет его… Его уже нет. Ты слышишь? Проклятый Амон, его уже нет, нет, нет!.. Почему я живу? Пожалей меня, Ра, возьми к себе!
Тутанхамон сделал знак слуге. Тот понял. Поспешно вышел и вернулся со служанкой царицы. Та бросилась к своей хозяйке.
— Госпожа… госпожа, возьми себя в руки… Госпожа, здесь мужчины… Здесь посторонние. Воды! Воды! — Она обернулась к слуге. Тот бросился к двери и через минуту принес целый кувшин.
Через некоторое время, уже несколько оправившись, Нефертити сидела на тахте. Уставившись в одну точку, она молчала и была безразлична ко всему и ко всем. Покорилась обрушившемуся на нее бесчестью.
— Я возвращаю тебе твой перстень, царица. Будь верна хотя бы ему. — Небхепрура выставил на стол находку Эйе.
Нефертити нехотя взглянула на перстень, затем вскочила, как ужаленная.
— Откуда он у тебя?
— Его нашли у дома того человека, душа которого уже на небесах.
Нефертити промолчала. Она вспомнила тот день, тот замечательный день в Куше, когда подарила его. И Тутмоса, влюбленно порхающего возле нее.
— Отправьте меня к нему, — тихо попросила она.
— Кольцо было забыто в доме? Или подарено? — мрачно спросил Небхепрура.
— Я подарила его. — Она подняла глаза и свирепо огляделась по сторонам. — О-о, как я вас всех ненавижу!
Тутанхамон сделал жест. Слуга понимающе кивнул и вышел из зала.
— Подарить подарок покойного мужа… любовь… мужчине, постороннему мужчине, — поправился Небхепрура. — За это укорачивают руки.
— Я ненавижу, ненавижу всех, вас всех!!! — истошно закричала она.
Вошли стражники и обступили царицу. Она брезгливо дернулась, встала.
— Прочь! Пойду сама. — Смерив Небхепруру уничтожающим взглядом, она смачно сплюнула и вышла. Стражники обернулись к Тутанхамону.
— Выселить в Карнак. Нет, стойте! Лучше в Ахет-Атон, где столько лет она прожила с мужем. Выделить дом, рабов и рабынь. Все!
Служанка Нефертити громко запричитала. Анхеспаамон, закрыв лицо руками, не говоря ни слова, выбежала из зала. Стражники поспешили за преступницей.
Вошел Упнефер и почтительно поклонился.
— Чего тебе? — недовольно спросил фараон, взволнованно шагавший из угла в угол.
— Мой фараон, да будешь ты жив и здоров, цел и невредим. Я пришел к тебе с просьбой.