Эйе притворно вздохнул и безнадежно развел руками.
— Простуда в это время года неизбежна. Днем жарко, вечерами холодно. Даже не знаешь, как одеться. Думаю, ничего страшного. Отлежится и пройдет.
— Пусть сжалится Амон, — почти взмолился Маи.
Эйе прикусил губу. Вот оно что. Действие порошка не замедлило сказаться. Покойный царь был прав. Несколько дней, и Тутанхамона не станет. Не станет этого мальчишки Небхепруры, всюду оскорбляющего его, Эйе. Унижающего его, Эйе. О Амон, подумал про себя верховный жрец, помоги мне и Египту, которым не может управлять этот молодой фараон. После смерти Небхепруры я должен взять власть в свои руки. Должен избавить расшатавшуюся от свободомыслия страну. А выйдет ли она замуж за меня? — вспомнил Эйе про Анхеспаамон и тяжело вздохнул.
По неписаному, но ставшему традицией закону, престолонаследие в Египте шло по женской линии. Фараон не имел права завешать трон своему сыну… Только дочери, точнее, зятю, женившемуся на его дочери. И именно во имя будущего страны фараон обязан был иметь дочь. Если же она не рождалась царицей, владыке Египта разрешалась женитьба даже на женщине не знатного происхождения.
Эйе прекрасно понимал, что после кончины Небхепруры Анхеспаамон не скоро придет в себя. Молодые подвержены бурным страстям — и в радости и в горе. Кроме того, пятнадцатилетная царица слишком благоразумно воспитана и не посмеет возразить старшему во имя главной политической цели — поддержки могущества Египта. Не беда, что я старик, а она слишком молода.
В политике возможны все меры для достижения поставленной перед собой цели. Кроме меня больше просто некому, меня с детства знают Анхеспаамон и Меритамон, две царевны. Доверяют мне, как родному отцу. Отец? — мысленно улыбнулся Эйе и в предвкушении заерзал на подушке.
Анхеспаамон как две капли воды была похожа на свою мать, божественную царицу Нефертити.
Итак, Упнефер, который только что женился на Меритамон, отпадает, так как боги Египта не приемлют молодых фараонов. Первое свидетельство тому — Сменхкар, вторым — по милости всевышнего — будет Небхепрура. Анхеспаамон я должен убедить в необходимости моего назначения, подумал Эйе.
— Что ты умолк? — спросил Маи, складывая глиняные и пока еще не выжженные таблички с письменами. — О чем думаешь?
— О фараоне, — задумчиво ответил Эйе и взглянул на Маи.
Сдержанный, уравновешенный советник фараона всегда раздражал Эйе своими медлительными манерами и неприятными маленькими глазами. Слишком долго засиделся он во дворце, подумал Эйе.
— Однако, до сих пор нет известий от повелителя этого города.
Эйе удивился.
— Почему?
— Не знаю. Небхепрура вызвал его. И как видишь, его пока нет. Меня это настораживает.
— Надо усилить охрану, — встревожился Эйе. — И разбудить Небхепруру. — Он встал, но в это время в шатер заглянул сам фараон. При виде его Маи приподнялся и почтительно склонил голову.
— Да ниспошлет тебе Ра здоровья во имя Египта, — поклонился Эйе, скользнув по нему взглядом. Небхепрура показался ему вполне здоровым и таким, каким бывал всегда.
— Я рад тебя видеть, Эйе, — фараон дружески похлопал его по плечу и уселся. Вид его был сосредоточенным, казалось, он что-то переживает, о чем-то беспокоится. — Мне кажется, — обратился он к Маи, — нас водят за нос, чтобы выиграть время. Гибель сирийского царя — это еще не победа над Сирией. Где правитель Кадеша?
— Его пока нет.
— Вот видишь! Усилить охрану вокруг лагеря. Послать гонца к хозяину города. Я разнесу его в пух и прах, если мне окажут здесь сопротивление.
Маи вышел поручить приказ.
— Как ты себя чувствуешь, мой фараон? — осторожно осведомился Эйе.
Тутанхамон, размышлявший о создавшемся положении, понял вопрос не сразу.
— А-а, — рассеянно начал он, — все прошло. Меня страшно мутило, и я подумал, что чем-то прогневал богиню Мут[19].
— Я подумал о том же, — согласно закивал жрец.
В шатер влетел перепуганный Упнефер и, не отдышавшись даже, выпалил скороговоркой:
— Мой фараон, со стороны города к нам движутся отряды кадешских войск. С верховья этой проклятой реки Оронт сюда плывут бесчисленные ладьи, до отказа забитые дружинами.
Тутанхамон в мгновение ока вскочил на ноги.
— Трубить сбор! Лучникам занять исходные позиции! Оборону укрепить копьеносцами! Колесницу — в укрытие!
Почти сразу заиграли литавры, застучала барабанная дробь. Дружинники Небхепруры, свежие и отдохнувшие, поджидали приближающегося противника. Однако не доезжая на расстояние выстрела из лука, сирийские ладьи остановились.