— Вот именно поэтому мне надо поближе с ними познакомиться. Ты же знаешь, я люблю простых людей. В них больше искренности. А лицемеров от интеллигенции не терплю.
— Нет, не нравишься ты мне в последнее время, — убежденно заключила она.
— Айша, домой, — со двора послышался голос Эсмиры.
Бабирханов порывисто встал, прошел на балкон и сразу вернулся.
— Удивительная женщина…
— Зачем ты выбежал на балкон? — перебила его Лала, яростно сверкнув глазами.
Бабирханов на миг растерялся.
— Посмотреть, где наша Светка, — неуверенно промямлил он.
— Ну и как? Увидел? — не унималась жена.
— Светку?
— Нет. Эсмиру! Уже два месяца мы тут живем и два месяца я наблюдаю за тобой. Что ты нашел в ней?
— Не говори так, — помрачнел Бабирханов, — она же несчастна.
— Скажите, пожалуйста, сочувствующий тут выискался.
Лала в возбуждении металась по комнате. Ярость, горькое презрение ко всему окружающему переполняли ее.
— У нее горе, — равнодушно отвечал Бабирханов, — ты несправедлива к ней.
Лала глухо застонала. Она никак не могла объяснить мужу, что он не прав.
— Не понимаю, почему ты так защищаешь ее? Почему? За восемь лет ничего подобного я за тобой не замечала. Какая же я дура. И почему только согласилась на обмен? Чтоб у меня язык отсох.
Теперь уже рассердился Бабирханов.
— Перестань! Перестань, или я уйду на все четыре стороны.
Послышался стук в дверь. Вероятно Света, которая не дотягивалась до кнопки звонка.
— Папа, Айша заболела. У нее высокая температура. Тетя Эсмира просила зайти, — выпалила Света, едва войдя в квартиру.
Бабирханов встал.
— Я скоро приду, — направился он к двери.
Лала решительно преградила ему путь.
— Один не пойдешь.
— А с кем?
— Со мной.
Муж опешил.
— В качестве кого? Ассистента? Ты с ума сошла.
Лала была каменная.
— Тогда не пойдешь. — Она подошла к телефону. — Узнай по телефону.
— Но мне надо посмотреть.
— Уже целых два месяца смотришь. Не окосел еще?
— Ладно, позвоню. Какой у них номер?
— Посмотри в записной книжке.
Он поискал номер. Позвонил.
— Хороший повод, чтобы посмотреть еще, — съязвила Лала.
Муж сделал вид, что не обратил внимания на издевку.
…— Два мороженых сразу. Ну и дети. Светочка, тебе купить мороженое?
Светочка обрадовалась.
— Да, папочка. Я пойду с тобой.
— А стрептоцид потом будешь глотать? И полоскать горлышко?
— Тогда не хочу, — обиделась девочка.
— Вот и умница. Вся в маму.
Лала отпарировала мгновенно.
— Скорее в папу! Предупреждаю — если я что-либо замечу, тут же соберусь и уйду. Останешься один со своими соседями, — резко бросила она и ушла на кухню.
— Пап, а пап, — Света нерешительно подошла к отцу.
— Да, доченька, — отец развернул газету.
— Папа, а почему мама злится на тетю Эсмиру?
— Потому что она тетя, а не дядя.
— Кто? Мама?
— Тетя Эсмира.
— Света потянула отца за рукав.
— Папа, а что значит «уроки рисования»?
Бабирханов перевернул страничку.
— Ты же рисуешь сама куклы, платья, там, девочек…
Светочка досадливо поморщилась.
— Я не о таком рисовании.
— Тогда черчение.
— Но ведь тетя Эсмира не рисует и не чертит. А мама сказала бабушке по телефону, что у нас нашлась тут одна. Дает уроки рисования.
Он отложил газету и привлек к себе дочь.
Девочка прижалась к отцу.
— Папа, ты меня любишь?
— Еще как, — целуя, отвечал отец.
— Сильно-пресильно?
— Сильно-пресильно.
— А почему тогда мама говорит, что он и о дочери забыл. Ласкает чужую, а свою забыл.
Папа погладил волосы дочери.
— Мама ошибается, дочурка ты моя.
— Чужой ты какой-то. Замкнутый стал, — сказала Лала, входя в комнату.
— Устаю очень, Лалочка. Больных много. Лето, а больных много. Да и с обменом этим изрядно помучился. С головными болями приходил. Ты ведь помнишь.
— Помню.
— И все-таки добился своего. Без чьей-либо помощи. Без протекции. А это всегда трудно.
У Лалы отлегло от сердца. Она немного успокоилась.
— Ты у меня молодец. Поставишь цель и добьешься. Вот если бы еще и доплату за комнату…
Бабирханов перебил ее, сердито помахав рукой.
— И правильно сделал, что отказался от той квартиры. Четвертый этаж, у кладбища. Что ты… Давай лучше пить чай.
— Даже не обнимет, не приласкает. Черствый ты стал какой-то.