И вдруг из-за соседнего домика, медленно переставляя лапы, появился волк. В надвигающихся сумерках его глаза горели, точно два уголька. Угрожающие острые клыки мелькнули, они отчетливо виднелись даже на расстоянии.
Сердце Фины застыло в страхе.
Огромный волк, опасный, невероятно мощный. Пожалуй, он был даже больше отца. А Освальд Кьелл всегда считался самым крупным из всех известных Руфине оборотней.
Было ясно, что к Фине приближается совсем не дикий хищник, а оборотень в обличии волка. Безумные глаза выжигали в волчице дыру, а нос двигался, словно животное жадно ловило запах будущей жертвы.
Девушка попыталась подняться на лапы, но к дощатому крыльцу ее придавило силой. И только теперь Фина поняла, почему не может двинуться.
ОН держит ее.
Девчонка растерялась. Нет! Это же чистой воды бред! У нее уже есть парень! Милый и плюшевый Мишка, послушный и вполне себе адекватный. А не вот это... этот монстр! Чудовище!
Волк надвигался, не сводя взора с Фины. Девушка пыталась сопротивляться. Разорвать зрительный контакт. Скрыться в доме.
Зачем она так сглупила? Зачем перекинулась в зверя? Ведь теперь все инстинкты обострились, заглушили человеческий разум и волю. А сила самца давила на нее, зажимая в тиски.
Волк вдруг зарычал и прыгнул вперед, прямо к ней. Фина видела, как еще одна смазанная тень снесла волка в полете. Хищники сцепились, вгрызаясь друг другу в глотки.
Затаив дыхание, Руфина не сводила взора с двух равных по силе противников. И в одном из них девушка узнала отца.
Оборот произошел сам собой, и вот Фина стояла на крыльце уже в облике человека.
— Папа! — выкрикнула она.
Тот, второй волк застыл, повернув массивную морду на звук девичьего голоса. Руфина знала, что длинные рыжие пряди плотно опутали ее тело, закрывая от жадных, одичавших, безумных глаз. Ей нужно бы убежать от него, но ноги сделались ватными.
Руфина точно под гипнозом смотрела в желтые глаза хищника, в которых плескался огонь, сродни адскому пеклу. Пламя бушевало, выжигая все ее мысли.
Отец резко перекинулся и уже держал противника своими ручищами, обхватив за огромную шею.
Руфина не слышала, но видела, как шевелятся губы отца. Он говорил с волком? Слов не разобрать! Но, кажется, они проникали в сознание незнакомца.
Облизнув острые клыки, волк негромко заскулил. И отец тут же разжал руки, освобождая проигравшего соперника.
Проиграл ли?
Почему-то Руфина не сомневалась, что волк поддался ее отцу. Подчинился.
Фина нырнула в домик за одеждой. Торопливо натянув свитер и впрыгнув в джинсы, девушка вернулась на крыльцо.
Волка уже не было.
Освальд Кьелл о чем-то негромко переговаривался с Людвигом и Тео, надевая протянутую другом одежду. И стоило Фине приблизиться, как папа замолчал и ободряюще улыбнулся.
— Ну, что, малышка, проголодалась? Здесь на ужин подают вкуснейшее жаркое, которое я когда-либо ел, — легко и весело проговорил отец, а Фина прищурилась.
— Па! Ты только что дрался с волком! Какой может быть ужин??? — воскликнула девушка.
Отец, улыбаясь, подхватил волчицу под локоток и отвел обратно к крыльцу.
— Значит, так, дочь, — негромко, но весьма серьезно проговорил папа, — пока ты не обживешься здесь, никаких оборотов. Ясно? Ходишь, учишься, общаешься со студентами только в облике человека. Это важно. Пообещай!
— Пап, это ведь бред! Как я без волчицы, а? — насупилась Фина, но во взоре отца не было и капли смеха, скорее волнение, беспокойство за нее, а потому девушка сдалась. — Хорошо, па.
Руфина вздохнула, а отец вновь заулыбался. Только взгляд девушки замер на длинной и довольно глубокой царапине, оставшейся на шее отца после драки с неизвестным оборотнем.
Пару сантиметров и папа был бы серьезно ранен. Кровь лилась бы рекой. Выходит, тот волк действительно поддался отцу?
— Кто это был? — негромко все же спросила Руфина.
— Где? — отец сделал вид, что не понял.
— Па! — вспыхнула девушка, а щеки от негодования сравнялись с цветом ее бронзовых волос.
— Не бери в голову. Людвиг, Тео и парни за тобой присмотрят, — подмигнул папа и «тонко» намекнул на отсутствие некоторых деталей в гардеробе дочки, — тапки не забудь. Не хватало мне еще слушать от матери твоей, как тебя тут заморозили и наградили насморком.
Руфина наклонив голову, вздохнула. Пальцы успели замерзнуть на холодных камнях тропинки. Пришлось возвращаться в дом за обувью. На самом деле, отец был прав. Руфина — неправильная волчица. Вся ее родня могла смело щеголять босиком по снегу, а Фина всегда мерзла. Даже волком не могла долго находится в заснеженном лесу. И возвращаясь с охоты, долго отогревалась, а, бывало, и чихала часами напролет.