Однако ректор Эрлинг оказался непреклонен. Поднявшись из-за стола, Филлин поправил полы своего пиджака и взглянул на младшего брата.
— Твои интересы не пострадают. А вот научить желторотых первокурсников азам боя ты вполне сможешь, — продолжал говорить ректор, — и никто не заставляет тебя торчать в стенах класса. Боевую трансформацию можно преподавать на арене. Все равно твои парни там часами торчат. Присмотришь еще за парочкой волчат.
— Выходит, мое мнение уже не учитывается, — догадался Ранд, злясь на брата, на его решение, на весь чертов мир вокруг.
— В свете вчерашних событий, нет, не учитывается, — ректор Эрлинг заломил бровь и скрестил руки на широкой груди. — Освальд Кьелл жаловался на тебя. И да, он всерьез ставит под сомнение вопрос пребывания его дочери в Академии. Он раздумывает, стоит ли вернуть девочку домой.
— Нет! — вспыхнул Ранд, сорвавшись с кресла.
Его вновь начало накрывать то чувство безысходности, с которым он боролся годами. А теперь, когда, кажется, появилась надежда, отчаянно не хотелось сдаваться.
— Уверен, эти занятия помогут и тебе, Ранд, — вкрадчиво, успокаивая буйный норов младшего родственника, проговорил Филлин. — Ты на эмоциях, брат.
Эрлинг-младший шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Силой загнал волка обратно, не собираясь поддаваться обороту.
— Ладно, — наконец, мотнул головой Ранд, не без усилий вернув контроль себе, — но я не виноват, если кто-то из щенков свалит, поджав хвост!
— Тяжело в учении, легко в бою, брат, — хохотнул ректор и нажал кнопку вызова секретаря, а когда в кабинет вошел помощник, неся в руках весьма объемный чехол для одежды, Эрлинг не без ехидства проговорил: — Вот тебе подарочек от академии. Носи и не пачкай.
— Какого…? Что? Не собираюсь я это надевать! — заявил Ранд.
— Уверен, тебе пойдут цвета академии, — посмеивался Фил, всучил брату новый, сшитый специально для него костюм, и многозначительно поиграл бровями, — профессор Эрлинг! Звучит же!
— Какой, к чертям собачьим, профессор?! — недовольно рявкнул Рандолф.
— Тут ты прав, для профессора тебе не хватает пары очков и седых волос. Так и быть, будешь у меня советником, — смилостивился ректор. — Советник Эрлинг. Отец, кстати, был бы рад такому повороту.
Рандолф ответил парой не самых лестных эпитетов. Вышел из кабинета ректора, сжимая новую униформу, от которой его уже заранее тошнило. Но иного выхода не было. Либо костюм и прочие навороты, либо его девочку отправят обратно.
Руфина спала отвратительно. Ей снился волчий прожигающий душу взгляд, и казалось, будто звериный вой преследует ее. Или что-то хочет сказать? Задеть? Навредить?
В итоге Фина промучилась до рассвета и только с первыми лучами солнца провалилась в зыбкий сон. Очнулась от резкого и пронзительного звука будильника.
Пришлось вставать и идти в ванную. А после, одевшись, девушка вышла на улицу.
Прохладный воздух моментально проник в легкие. Он казался Фине сладковатым с привкусом неизвестных ей трав и ягод.
Девушка оглянулась, за спиной стоял Мишка, бесшумно подкравшийся, а в руках какой-то странный веник.
Парень улыбался и смотрел на Руфину так, словно она должна прочесть все его мысли.
— Ты чего это? — буркнула Фина, настроения не было, да и спать хотелось. И есть тоже. Кажется, сама местность вкупе с горным чистым воздухом будила в ней зверский голод.
— Доброе утро, любимая! — радостно продолжил Михаил и протянул ей веник.
Теперь Фина поняла, что веник — и не веник вовсе, а букетик луговых трав.
— Ты не заболел? — на всякий случай уточнила девушка, но букет приняла.
— Хотел как-то отпраздновать наше первое утро здесь, — виновато улыбнулся Миша и попытался приобнять девушку за плечи, — пойдем в столовку? Говорят, здесь шикарные завтраки. Кормят на убой.
— Ну пошли, — хмыкнула Руфина и прикинула, стоит ли оставить букет в доме или можно припереться на завтрак с «веником».
Девушка бросила взгляд на тропинку, ведущую от шалашей к основному корпусу, в котором разместилась огромная столовая. Поняла, что студенты и преподаватели уже потянулись к источнику невероятно приятных ароматов свежей выпечки.
И стало не до букетов. В животе громко заурчало. И Руфина потащила парня за собой.
— Ты представляешь! Завтра мы уже будем слушать лекции от самого Эрлинга! А еще, говорят, что в этом году будет новый состав у преподов, — заливался соловьем Мишка, а Руфина все больше раздражалась и всерьез раздумывала, не заткнуть ли букетом рот своему парню.
Завтрак действительно был шикарным. Но лучше всего было то, что у дальней стены, в секции, отделенной невысокой перегородкой, сидел папа.