Найт был известен своим крутым нравом и той неистовой страстью, с которой всегда рвался в бой. И только победа над врагом могла действительно охладить его горячий пыл. Барнс умел двигаться плавно, а когда того требовала ситуация – быстро и резко – так, что оружие врага его не задевало. Высокий рост и умение сразу же определять слабости противника всегда играли ему на руку.
Для демонстрации навыков лучших бойцов Корнет Барнс не зря выбрал своего любимца – парень был его гордостью. Наедине он едва ли не звал его лучшим своим сокровищем и, конечно же, питал к молодому мужчине отцовские чувства. Сейчас хозяин форта наблюдал за борьбой с балкона главной башни. Он видел, как схлестнулись мечи, и слышал скрежет металла. Поначалу, здоровяк пытался оттеснить Найта к краю площадки; он наступал и наступал, заставляя оппонента лишь защищаться – но защищаться умело, без лишних усилий. Затем вдруг, когда Барнс умудрился лишить соперника единственного оружия, ситуация изменилась, и теперь Найт брал верх. Конечно, он бросил и свой меч, и его кулаки с точностью отмечали все болевые места на теле противника; здоровяку удалось лишь пару раз хорошенько врезать ему с боков, но, в конце концов, после одного удачного манёвра Найт нанёс сопернику удар в живот и, ловко изогнувшись, перекинул того через спину. Противник оказался повержен и теперь лежал на твёрдом камне, тяжело дыша и стараясь не прислушиваться к одобрительным возгласам зрителей. Возгласам, адресованным, несомненно, победителю.
– Хорошо дерёшься, Маркус, – произнёс Найт со злой усмешкой, поднимая с земли поверженного. – Но победить всё равно не сможешь.
Крепко сжав руку Барнса, бывший солдат поднялся, едва сдерживая гнев, затем вдруг упёрся лбом во влажный от пота лоб Найта и хрипло произнёс, глядя тому в глаза:
– Это ещё не конец, крысёныш. Твою тощую задницу я успею вскоре надрать, да так, что ты месяц ею ни на что не сядешь!
Вспыхнув, Найт громко фыркнул и резко дёрнулся так, что их лбы вновь соприкоснулись. Теперь мужчины были похожи на одичавших хищников, борющихся за территорию или кусок мяса. И мог бы разыграться действительно кровавый бой, на этот раз, далеко не дружеский. Поэтому Джеймс, наблюдавший за всем этим представлением с остальными своими друзьями, решился подойти к обозлённым соперникам и разнять их. Найта ему всё-таки удалось увести с площадки. Чуть позже снаружи вновь зазвучали пьяный хохот и громкие, весёлые восклицания бандитов.
Той же ночью Найт, уже заметно успокоившись, поднимался наверх, в комнату своего наставника, для разговора, который откладывал два дня. Он не знал, чего ожидать, о чём думать – слишком уж устал за прошедшие сутки.
Толкнув скрипучую дверь, ведшую в знакомую ему комнату, Найт обнаружил своего наставника, склонившимся над бумагами за столом. Старику было уже за пятьдесят, но на его строгом лице было ещё очень мало морщин, лишь пара чётких шрамов – признаков былых приключений.
– А! Это ты, мой мальчик, – приветливо, как и всегда, произнёс Барнс бодрым голосом. – Заходи, заходи. Я как раз закончил.
Пытаясь хоть как-то выдавить улыбку, Найт прошёл вглубь полутёмной спальни и опустился на стул напротив. Здесь всегда приятно пахло старыми книгами и лампадным маслом, мужчину это успокаивало каждый раз, как он приходил сюда.
– Как ты, Корнет?
– Жаловаться не на что, – ответил старик, отложив в сторону перо и бумаги. – А сам то ты выглядишь неважно, хотя неплохо уложил сегодня этого южанина… Как там его, беса? Маркус, да? Ты так бледен, сынок. Тебя всё ещё мучают кошмары по ночам?
– Да, отец. Здоровый сон ускользает от меня, как песок сквозь пальцы, лишь я крепко засыпаю.
– А как твой кашель? Я не слышал, чтобы ты мучился им в последнее время.
– Я сдерживаюсь, по крайней мере, пытаюсь, – как можно учтивей ответил Найт. – Бывают редкие сильные приступы, но они мне не мешают.
– Ты сильный, мой мальчик.
Взгляд серых глаз наставника потеплел, старик одобрительно закивал головой. Молодой мужчина тяжко выдохнул и лишь тогда осмелился спросить:
– У меня к тебе есть один весьма важный вопрос, Корнет. Именно за этим я и пришёл.
– С радостью постараюсь тебе ответить.
– Три года назад, когда произошёл тот несчастный случай, как ты мне рассказывал… И я потерял память. Хочу знать, что тогда случилось на самом деле.
Старик долго молчал, разглядывая своего собеседника, и давящая тишина была раздражающей, не сулящей ничего хорошего; Найт чувствовал это своей кожей. Серые глаза наставника, прикованные к его лицу, изучали его боевые шрамы.
– Я всё рассказал тебе уже давно, – произнёс, наконец, Корнет.
– Помню. И так, как я знаю твою правду, я хочу услышать её ещё раз.
Барнс откинулся в кресле, положив руки на подлокотники, и внимательно взглянул на своего приемника. Найт заметил улыбку на губах старика, и это ему отчего-то не понравилось.
– Падение с лошади обошлось тебе двумя месяцами восстановления… Я помню тот день, будто это было вчера. Я так боялся, что ты погибнешь, но судьба вернула тебя к нам! Жаль, что ты так и не вспомнил, с чего мы начинали: как ты пришёл ко мне – молодой и дерзкий – и пожелал стать лучшим вором в Нормандии! Но ты всегда был самым лучшим, Нейтан, и потеря памяти не помешала тебе возродить нашу команду, создать её такой, какая она есть. Всё, что мы имеем сейчас – это наша с тобой заслуга, сынок.
Старик шутливо погрозил пальцем, натянуто улыбаясь, затем так же спокойно продолжил:
– Разве мы не живём так, как ты того хотел? Разве тебе плохо?
– Нет. Вовсе нет.
Найт уставился на танцующий огонёк свечи, что стояла напротив, и его взгляд всё ещё был хмурым и строгим.
– Что-то случилось?
– Нет, это просто моё любопытство…
– Но я вижу, тебя беспокоит что-то ещё.
– Что ж, не стану лгать. Не так давно я встретил одну молодую особу, – сказал Найт после небольшой паузы. – Увидав меня, она решила, что я её пропавший муж. Будто три года назад я… то есть, он исчез, и с тех пор она искала его. Она заявила, что знает меня. Мой голос и мои волосы и…
Обеспокоенно озираясь, молодой мужчина вздохнул и утёр влажный лоб дрожащей рукой.
– Меня не покидает это странное ощущение, будто она действительно что-то знает обо мне. Я не сомневаюсь в твоих словах, но эта девица… С тех пор, как я поговорил с нею, она не выходит у меня из головы.
В следующее же мгновение его одолел такой сильный кашель, что Найт не мог успокоиться ещё несколько минут. Пока его душила нехватка воздуха и жжение в горле, Корнет спокойно сидел напротив и ждал окончания этого внезапного приступа. Всё ещё хрипло и тяжело дыша, Найт разогнулся и, утерев прослезившиеся глаза, покачал головой.
– Стало легче, мой мальчик?
– Да. Да, стало легче. Прости за это…
– Ничего, – ответил старик и кивнул. – Не сдерживайся при мне. Ты же знаешь, мы с тобой ближе, чем кажется. Ты – мой наследник и сын.
Найт лишь закивал в ответ, выдохнув ртом воздух и проведя рукой по волосам.
– Забудь о девушке, – продолжил Барнс, уже посерьёзнев. – Она либо сумасшедшая, либо просто слепая. Мы с тобой оба прекрасно знаем, кто ты такой… Я думаю, тебе нужно отдохнуть, сегодня был тяжёлый день. Предлагаю отправиться спать.
Молодой мужчина задержал взгляд на лице своего наставника; зелёные глаза упрямо глядели на старика, но хозяин форта без каких-либо лишних колебаний выдержал этот взгляд, давая таким образом понять, что всё уже было сказано. Найт с явной неохотой поднялся, уважительно поклонился и, едва собрался покинуть комнату, как был остановлен голосом Корнета: