Запах. От Эдварда пахнет немного по-другому. Как будто он сменил свой любимый гель для душа. Возможно, это ничего не значит, но у Беллы просто не находится подходящего объяснения. Она уже хочет задать вопрос и окончательно раздавить докучливую мысль, но Эдвард перехватывает инициативу. Перекатившись набок и подперев голову рукой, он задает еще более странный вопрос. Чуть слышно он говорит: «Значит, ты меня узнала». Белла удивленно поднимает на него глаза. Во взгляде непонимание и растущая тревога. Это связано с ее собственными опасениями. Как будто она ошиблась и рядом оказался другой. Но каждая черта его лица для Беллы – как хорошо заученные строки молитвы, их невозможно забыть, они навсегда в памяти. Она знает, что не ошиблась. Что не приняла за Эдварда человека, похожего на него.
- Разве я могу тебя не узнать? Эдвард, почему ты спрашиваешь? Не пугай меня.
Она снова опускает голову и прижимается к нему, заставляя лечь на спину и обнять себя. Все вновь хорошо, правильно, все возвращается.
- Но прошло ведь пять лет. Я боялся, что ты меня не узнаешь.
Сначала она не понимает ничего. Сквозь стену блаженного отупения не проникают слова. Нет и не может быть никаких пяти лет между ними. Но потом стена оказывается не стеной, а оболочкой воздушного шарика, в которую воткнули иголку. Воздух с тихим шипением вырывается наружу, и Белла понимает, что это ее дыхание, которое она задержала на минуту или даже больше.
- Какие пять лет? – звуки, как плохо пригнанные друг к другу каменные блоки. Между ними огромные зазоры, сквозь которые врываются в разговор холодный ветер и непонимание.
- Белла? - в его голосе усиленное отражение ее тревоги. Зазоры становятся больше, паузы наполнены пустотой. Их разговор, их мир вот-вот распадется. В этих условиях трудно быть вместе. Разомкнув объятия, они садятся на разных концах дивана. Даже когда Белла только пришла в себя, диван не казался ей таким огромным, не был обтянутым кожей монстром, поглощающим взаимопонимание.
- Белла, тебя не было пять лет.
- Что это значит? Что значит не было?
- Ты пропала, Белла. Ушла, никому ничего не сообщив. Полиция так и не смогла найти тебя. Ни копы, ни частные детективы. Я обращался даже к гадалкам и медиумам. Ты не представляешь, сколько я выслушал бредовых версий за пять лет. Мне даже говорили, будто ты вернулась на родную планету в окрестностях Сириуса, или что ты королева подземного царства и теперь должна править своим народом. Белла, мое сердце стало похоже на подушечку, в которую каждый день втыкали новые булавки, - он делает паузу. Беспомощно смотрит на стены, потом на потолок, пытаясь найти поддержку хоть в чем-то. Его лицо как у мальчишки, не выучившего урок – маска из смущения, растерянности и обиды на судьбу. - Ты не помнишь?
- Я не пропадала! Все это время я жила с тобой. Мы купили два года назад дом на побережье и переехали сюда. Мы были счастливы, - горло пережимает стальной петлей. - Скажи мне, с Несс все в порядке? Если ты жив, значит, и с ней все хорошо? Эдвард, скажи, - она как безумная хватает его за руку, сжимает пальцы до боли. В глазах не мольба, только просьба не говорить тех слов, что ее убьют. Не отнимать подаренного счастья. Хотя теперь уже поздно, Белла и сама видит, что за яркой фольгой был желанный, но чужой подарок.
- Несс? - Эдвард хмурится. Ему ни о чем не говорит это имя. Когда он его произносит, то Белла не чувствует должной теплоты. Словно речь не об их дочери, а о чужом человеке. Наконец он пытается вернуть выдержанность и успокоить ее. Но она не может, как несколько минут назад, легко плыть в потоке безумного веселья.
- Несс. Ренесми Каллен, наша дочь.
Могильным камнем звучит его «нет». Он смотрит на нее почти с ужасом.
- Ты даже не была беременна.
Белла кричит. Сгибается под тяжестью его лжи – жестокой и неоправданной. Может быть, это злой дух, занявший тело Эдварда. Он издевается над ней, хочет причинить боль. Она трясет головой, отбивается, когда он снова хочет прижать ее к груди и успокоить.
- Наша дочь. Несс. Наша дочь, - она повторяет, как будто таким образом хочет убедить его, сломить упрямство. Она жаждет преодолеть забор отрицания.
- Любимая, не кричи. Пожалуйста, - он касается губами ее волос, ласково целует в макушку. Она немного утихает. Сердце чуть замедляет ритм. - Давай разберемся. Мы как будто говорим о разных людях. Белла, скажи мне, как все было? Расскажи, как мы встретились, о нашей свадьбе… о Несс.
Его просьба звучит дико, но преодолев себя, Белла рассказывает то, о чем он просит. С первого дня знакомства и до ужасной аварии. Торопливо перечисляет даты и моменты из прошлого, которые он не мог забыть. Говорит о подарках, которые он ей делал, о секретах, принадлежавшим им двоим. Тайные слова, полные интимности взгляды украдкой, тайник, в котором они оставляли друг другу послания, когда хотелось сказать больше и не могли выразить все одними губами или пальцами. Она и он писали длинные красивые письма.
После трагедии Белла сожгла письма и фотографии, у нее не осталось материальных доказательств. Она может говорить ему о том, как они, лежа в густой траве, смотрели в небо, и он, указывая пальцем на скопление облаков, шептал ей, что это их замок, куда только они могут попасть. Это их убежище. Когда они вдвоем и закрывают глаза, то переносятся в призрачные небесные залы. Гуляют в саду, где на грядках растут туманы и дожди, а в фонтанах струятся лучи солнечного и лунного света. Где цветет ветер и созревают бури. Она может рассказать о страстной ночи в палатке посреди пустыни, когда песок забился ей под одежду, но она этого даже не заметила. Потому что не чувствовала ничего, кроме прикосновения его ладоней. Она может говорить, но останавливается. Ее решимость убивает вежливый интерес в выражении его лица. Он старается проникнуть в тот мир, что она ему описывает, но не может. Потому что замок в облаках подарил ей другой мужчина. Внешне похожий на этого, но не он.
Выскользнув из рук Эдварда и торопливо натянув платье, забыв о белье и туфлях, с готовым разорваться сердцем Белла выбегает в опустевший холл. Летит вниз по лестнице и скрывается в аллеях парка. Находит укромный уголок и бросается на остывшую за ночь землю. Холод действует как обезболивающее. Ее знобит, ногти на руках синеют. Вдали она слышит крики Эдварда, а может быть, они есть только в ее воображении. Может быть, он посчитал ее сумасшедшей.
***
Новое утро. Чашка в сведенных судорогой руках. Новая. Старую, с цветами, она разбила, но посуды еще много. Бережно поставив блюдце и чашку в раковину, прополоскав рот, Белла смотрит в окно. Воздух пахнет солью. Чуть дальше, за полосой неухоженного сада просыпается океан. Ленивые волны бегут к берегу. Хватают брошенный на пляже мусор – остатки рыб, гнилые обломки деревьев, ил и пустые бутылки. С постоянством и равнодушием утаскивают добычу в глубину, чтобы выбросить на другом, незнакомом Белле берегу.