Шмуэль КАЦ
ОДИНОКИЙ ВОЛК
Жизнь Жаботинского
том I
Эта книга посвящается памяти Михаэля Хаскеля — филантропа, гуманиста, преданнейшего сиониста, наставника моей юности в Южной Африке.
Shmuel Katz
Lone Wolf
A Biography of Vladimir (Ze’ev) Jabotinsky
Издательство “ИВРУС” 2000
Перевод Татьяны Файт
Редактор Д. Клугер
Издание осуществлено при содействии Фонда Рувена и Эдит Гехт
ספר זה יוצא לאור בסיועה הנדיב של קרן ראובן וארית הבט
Copyright © by Shmuel Katz, 1996
© Издательство “Иврус”: оформление и дизайн, 2000 Обложка, форзац — Л. Дорфман
ISBN 965-7180-00-7 (Т I) Отпечатано в Израиле
Нынешнее издание выходит в год 120-летия со дня рождения и 60-летия со дня смерти Владимира-Зеэва Жаботинского. Мы посвящаем его светлой памяти выдающегося борца за национальное возрождение еврейского народа.
ПРЕДИСЛОВИЕ
ВЛАДИМИР-ЗЕЕВ ЖАБОТИНСКИЙ начал работать над автобиографией в конце тридцатых годов. Смерть в 1940 году помешала ему завершить этот труд, сохранив для нас лишь фрагменты. После кончины Жаботинского вышло в свет его обширное жизнеописание, принадлежащее перу доктора Йозефа Шехтмана. Издание было осуществлено параллельно на иврите и английском языке, соответственно в трех и двух томах. Фундаментальное исследование д-ра Шехтмана охватывало всю жизнь З.Жаботинского и, без сомнения, являлось результатом кропотливого и добросовестного труда. Несмотря на это, оно оказалось неполным по объективным причинам: целый ряд документальных источников был в то время недоступен исследователям. Так, например, представить себе биографию Жаботинского без тщательного анализа его неровных отношений с Хаимом Вейцманом — все равно что рассматривать биографию Гарибальди без Кавура или Сталина без Троцкого. Но переписка двух лидеров сионизма, охватывающая годы с 1913 по 1940 и увидевшая свет через много лет после издания книги д-ра Шехтмана, составила целых тринадцать томов!
Не менее важны документы правительства Великобритании того же периода, проливающие свет на весьма неоднозначные отношения между властями этой страны и выдающимся сионистским вождем. Эти свидетельства стали доступны широкой публике лишь в 1970 году.
Собственно говоря, именно после раскрытия британских документов я и принял решение опубликовать полную биографию Жаботинского.
Искушение сделать это преследовало меня много лет. И всякий раз я преодолевал его. Не только из-за того, что теплые чувства к Жаботинскому, учеником которого я был всю мою сознательную жизнь, сделали бы меня необъективным. Я никогда не считал себя слепцом, послушно бредущим за поводырем. При жизни моего учителя я не раз и не два высказывал критические замечания — благодаря чему узнал о спокойном и даже слегка ироничном отношении Жаботинского к критике, умении внимательно выслушивать чужое мнение и признавать ошибки. Меня удерживало от соблазна совсем другое обстоятельство — огромная широта интересов Жаботинского, его талантов и свершений. Даже если не касаться его политического и социального учения, ясно изложенного в книгах и тысячах статей, как можно охватить такую личность, как Жаботинский? Он блестяще владел ораторским искусством, русские сравнивали его с Троцким и Маклаковым, французы — с Аристидом Брианом, англичане — с Д. Ллойд Джорджем. Жаботинский мог часами держать в напряжении аудиторию, обращаясь к ней не только на языках этих ораторов, но еще и на иврите, идише, итальянском и немецком. Он владел доброй дюжиной других языков, переводил великих поэтов как минимум с итальянского, английского, иврита, французского и немецкого. И все это лишь малая часть его талантов. Именно многообразие, широта и мощь личности Жаботинского мешали мне начать работу над его жизнеописанием.
Поэтому только в 1984 году, оглядевшись вокруг и не увидев никого, способного и готового взяться за это дело, я "препоясал чресла" и сел за письменный стол. Семь месяцев заняла подготовка; в семидесятый день моего рождения я начал писать. Не считая длительного перерыва, связанного с серьезным заболеванием, у меня ушло шесть с половиной лет.
Наследие Жаботинского огромно. Большая часть его ранних произведений, печатавшихся в русских газетах и журналах с 1898 по 1917 год., с тех пор не переиздавалась. Возможно, они уже просто не существуют. Правда, в 1989 году покойный профессор Михаил Агурский обнаружил в московском Институте мировой литературы им. Максима Горького (ИМЛИ) интереснейшую переписку Жаботинского. Находка внушает надежду на возможность новых открытий.