Первые трое суток Борис не выходил из жилого модуля в рубку. Спал, просыпаясь от кошмаров, ел, ложился и снова спал. Измученное сознание брало свое, отражая во сне пережитые страхи и потрясение от аварийного выхода из подпространства. Правда, на исходе вторых суток ему стало очень беспокойно и наяву: отсутствие подключения к информационной сети он испытывал чуть ли не впервые в жизни, а такое длительное – действительно впервые.
Это был настоящий сенсорный голод, реакция на отсутствие каких бы то ни было внешних сигналов. В ушах иногда начинало звенеть от тишины, перед глазами ползли мелкие точки, появлялись и пропадали геометрические фигуры разных цветов, предметы казались ближе или дальше, чем в реальности. Его мучало постоянное беспокойство, как зуд изнутри.
Компьютер жилого модуля не обеспечивал подключения к интерфейсу дополненной реальности, все лишние системы были отключены для экономии энергии. Борис ложился на спину и грезил, иногда его начинал бить холод, он обнимал себя руками и старался согреться. Температура в модуле была нормальной, и врачебный блок не нашел у Бориса проблем. Это была нервная реакция. Ломка. Спасал горячий душ, потом он ложился и засыпал, независимо от корабельного времени. В конце концов, от времени он теперь действительно совершенно не зависил. Времени было много. Даже слишком много. Ведь не происходило ничего…
Борис понимал: нужно просто ждать и терпеть, это пройдет. И он терпел. Немного выручала музыка – в памяти жилого модуля хранилось огромное количество записей, от древних времен до современных исполнителей. Борис всегда любил ставить тихим фоном гармоничную музыку без диссонансов, сейчас она играла постоянно, от момента пробуждения и до отхода ко сну.
На третий день Борис заставил себя заняться гимнастикой, и потом занимался ей регулярно, – и когда наваливался очередной приступ тоски и холода, и когда приходили кислые мысли о его отчаянном положении, и когда пытался представить результаты своего выстрела около планеты Порту Диштант. Жива ли Айгуль? Ее сын? Фриц? Люди на планете? Успел ли Космофлот спасти их? Борис гонял себя до изнеможения, потом шел в душ и валился в постель. Он понимал, что если позволит себе расслабиться, начнет себя жалеть, – его шансы выжить сильно уменьшатся.
Вернуться на Порту Диштант было просто необходимо. Это он твердо знал. Смысл существования сфокусировался теперь для Бориса в одном имени – Айгуль. Он должен услышать ее ответ. А для этого ему нужно вернуться. И значит, нужно держать себя в форме. Борис начал бриться, хотя в первый раз это далось только огромным усилием воли. Стал следить за чистотой комбинезона и тщательно подходить к ежедневному рациону. Он постепенно снова становился самим собой.
На четвертые сутки Борис сообразил, как закачать видеозапись атаки из систем, не связанных с блоком перемещения в пространстве, в компьютер жилого модуля. Ведь после аварийного останова энергия оставалась, хотя ее было и немного, а значит, запись атаки уцелела. Она была невысокого качества – но можно хотя бы оценить последствия удара фотонной торпеды. Борис вышел в рубку. Там ничего не изменилось: сканирование и анализ звездного неба продолжались. Видеозапись действительно была цела. Промучившись несколько часов, Борис наконец перекачал ее в компьютер.
...снова перед ним распахнулась поверхность планеты, а над ней – отвратительного вида гигантское сооружение. Корабль-матка, выйдя из подпространства, разворачивал энергетические емкости, – он был похож на странное насекомое с огромным раздувшимся брюшком. Всего пять секунд от момента выхода из подпространства до энергетического удара, около сорока километров полета. Виден был старт торпеды – она шла точно в центр энергетического брюха. Отличный выстрел. Поворот. Дальше запись обрывалась.
Борис выключил компьютер и, не раздеваясь, лег на койку, закинув руки за голову и закрыв глаза. Итак, я попал точно. Отразить торпеду на таком расстоянии невозможно. Не взорваться она не могла, просто в силу своего устройства. Значит, цель была поражена. Что могло произойти дальше?
В том, что корабль-матка был уничтожен взрывом, сомнений не было. Остальные корабли в этот момент были в состоянии микропрыжка. Ни один из них не попал в поле зрения – но они, скорее всего, должны были выйти из подпространства далеко. На видеозаписи их может быть и не видно, не та четкость у картинки.