– Рудский на пропавшей Чайке-19? Да, это поворот, – Олаффсен слегка помедлил. – Ну что же, отправьте на борт группу контроля. Как я понимаю, ни Паркера, ни Джонсона на борту Чайки нет?
– Рудский не упомянул о них, сэр.
– Просканируйте весь корабль. Оба пусть пройдут процедуру полного биоконтроля. Потом я хотел бы поговорить с обоими лично. Про торпедоносец Рудского упоминания также нет?
– Нет сэр.
– Хорошо. Держите меня в курсе событий.
– Есть сэр.
Олаффсен задумался. Итак, Борису повезло. Он нашел Чайку, пропавшую три года назад, и вернулся. Да, этому пилоту просто сказочно везло. Так же не бывает. Сначала снайперский выстрел и вот теперь, спустя три месяца, он возвращается на пропавшем разведчике. Но поскольку корабль ведет он, а не член экипажа, причем двое из троих на борту отсутствуют, это означает, что Борис вытащил Чайку из какой-то передряги. Иначе Фу Си сам бы вел корабль.
Возможна ли тут провокация, пиратов либо кариян? Сомнительно: Рудский прыгал от Порту Диштант наугад. Хотя, конечно, он мог попасть в плен. Личный код его можно узнать, заставить сказать кодовую фразу можно тоже, –если использовать психотропные средства. С другой стороны, процедура сканирования корабля и биоконтроль экипажа выявят следы такого воздействия.
Некоторое время Олаффсен колебался, не активировать ли защиту Базы. Потом махнул рукой: по штатной процедуре сканирования к Чайке подойдут несколько кораблей. Один из них встанет между разведчиком и Базой. Даже если корабль переоборудован и там установлена сверхмощная пушка или торпедная система, расстояние в два мегаметра позволяет защитить Базу от любого удара. А прямой залп будет невозможен, пока Чайка не сменит позицию.
Борис наблюдал, как к Чайке подошла группа кораблей контроля. Один из них, согласно инструкции, занял позицию между разведчиком и Базой и активировал щиты, два других заняли позицию атаки, четвертый корабль с группой контроля направился к шлюзу.
Все правильно, подумал Борис, разблокируя шлюз, вылезая из кокона и спускаясь на нижний ярус. Корабль может быть захвачен, три года он болтался неизвестно где. Пусть проверяют. Это хорошо.
Шлюз открылся, группа контроля в легких биологических скафандрах вошла в корабль. Борис не знал никого из вошедших лично, но, судя по улыбкам и приветствиям, его тут знали и ждали. Борис обратился к командиру группы:
– Фу Си находится в медотсеке. Привязан к койке. Ему нужна врачебная помощь, в первую очередь – психологическая. Двое других погибли. Ничему там, на втором ярусе, не удивляйтесь. Я оставил все как было, когда я обнаружил корабль несколько дней назад.
Руководитель группы кивнул, один из вошедших повел Бориса на причаливший корабль контроля, остальные разошлись по Чайке.
Ну вот и все, подумал Борис. Я дома. Биоконтроль, психолог, Олаффсен, – потом начнутся расспросы. А после того как меня наконец оставят в покое, я смогу позвонить Фрицу и решить, когда звонить Айгуль.
Процедура биоконтроля и психологический осмотр завершились быстро. Когда психолог задал ему положенные вопросы, Борис спросил:
– У меня есть встречный вопрос. Я ведь так и не знаю, чем закончилась та моя атака на Порту Диштант.
– Борис, я должен Вас поздравить. Это был отменный выстрел! Вы уничтожили не только корабль-матку, но и сорок восемь бомбардировщиков, находившихся в подпространстве вокруг планеты. Там произошла цепная реация, – подробности узнавайте у инженеров. Вы спасли всех: по планете не было сделано ни одного выстрела. Космофлот только завершил разгром эскадры. Насколько я знаю, из атаковавших не уцелел никто.
Борис почувствовал, что улыбается, причем ничего не мог с этим поделать. Да, он мечтал об этом результате. Но как же он боялся услышать менее радужные вести! Значит, все целы. Все живы. Айгуль жива.
– Спасибо. Все три месяца думал об этом...
– О да, вы были единственным, кто не знал о результате своей атаки. Что думаете делать теперь?
– Мне нужно поговорить с Командиром Олаффсеном.
Психолог, который с начала беседы чувствовал в ответах Бориса недоговорки (не мешавшие, впрочем, идентификации его личности), кивнул.