«Патриша вообще не плачет. Если не спит, то просто молча глазеет по часу. Обожает это делать у меня на коленях. Иногда у бабушки даже лежит спокойно. А в кроватке орёт. А сегодня проснулась в пять утра — лежит без плача. А я спать хочу. Пыталась её закормить, бесполезно. Сама пару раз отрубалась. Открываю глаза — лежит, смотрит на меня. Потом всё-таки уснула».
Я спала, как убитая. В воскресенье отцу даже пришлось будить меня к завтраку.
— Ты скучаешь без Аманды? — спросил он.
Я не знала, что ответить. Пролистывала простыни её сообщений и радовалась, что я этого не вижу собственными глазами. Я и Ноа не видела особо. Вэйминг постоянно таскалась с ним куда-то. За мной охотилась только Мелоди, которой мне всё хотелось вежливо напомнить про уроки. Может, она умудрялась сделать всё в доме матери? Тома я видела ещё реже. Только однажды за завтраком он мне пожаловался:
— Я не понимаю, как люди здесь работают. Робин головы не поднимает, а у меня инженеры, дай бог, к одиннадцати утра подтягиваются, в двенадцать у них уже ланч, с двух до трёх видимость работы, а потом они в пять ловят меня на выходе — мы хотели совещание назначить. Нет, ребятки, в шесть я преподаю карате. Кстати, хочешь к нам присоединиться?
Я мотнула головой. Нет, к этому я ещё не была готова. Мне хватило класса самообороны.
Аманда продолжала заваливать меня эсэмэсками:
«Слушать музыку Патриша пока боится. Сразу начинает плакать, а просто лежать в тишине ей нравится. А сегодня она впала в спячку, так что не знаю, что за ночь нам предстоит. И опять проснулась в пять утра и до семи лежала, как часы. Неужели так будет постоянно и как с этим бороться?»
Я не писала ответ, Аманда писала сама:
«Выключать свет и пусть орет? Но жалко такую маленькую…»
Я вспоминала крик Патриши, и меня кидало в дрожь. И так же начинало трясти от новых сообщений в семь утра:
«Ночью ест без перерыва. Как ни открою глаза, сосёт. Щёки отрастила, бодики трещат. Говорят, они так молоко себе нарабатывают, чтобы больше было…»
В какой-то момент я перестала их прочитывать. Отправляла смайлики. У Аманды всё хорошо. У меня тоже налаживалась учёба и жизнь в чужом доме. Мелоди уже не так сильно раздражала меня. Мы больше времени проводили за роялем, и я даже разучила пару гамм. Робин ночевал у отца в ночь с понедельника на вторник. Они возвращались после тренировки и играли до полуночи в карты. Почти не говорили. Наверное, им достаточно было видеть друг друга. Сама я за всё время перекинулась с ним лишь парой фраз. Мне было неловко за то, что я украла у него комнату. И однажды призналась ему в этом. Робин только рукой махнул:
— Брось! Мать радуется, что я рядом. Это лишь на пару месяцев.
Он прав. Я скоро уеду. На лето к отцу. Не в Рино.
— Алиша заканчивает университет в Санта-Крузе в этом семестре, и мы хотим снять квартиру. На две зарплаты сумеем как-нибудь. На одну мою жизнь нам не потянуть. Ладно, давай я тебя на учёбу подкину.
Ехать пять минут и двадцать стоять на светофорах. Уже бы пешком дошла, но от приглашения отказываться невежливо.
— Послушай, может ты и на будущий год у моих останешься? Отец у меня чокнутый немного — работа, волонтёрство. Вэйминг целыми днями одна. У неё здесь никого. Все в Китае.
Я промолчала, не совсем понимая, какого ответа ждёт от меня Робин. Подослан ли он мачехой, чтобы прощупать почву, его ли самоличная это инициатива и идёт ли это вразрез с желаниями самого Тома, из этого разговора было не узнать. И вообще всем этим займётся отец, не я. Моё дело попасть в программу, и я плотно занялась выпускным трёхмерным проектом.Настолько ушла в учёбу, что даже день рождения Патриши пропустила. Сообразила лишь когда получила от Аманды отчёт:
«Наше главное достижение за первый месяц — Патриша переворачивается со спины на бок. Правда потом ревёт, что дальше никак…»
А я больше не реву. Если только от лука. Моё самое большое достижение за месяц — пять блюд настоящей китайской кухни от начала до конца уже без руководства Вэйминг. С Ноа мы тоже подружились. Один раз он даже провёл со мной целых три часа, пока его мама была у врача. Но мне нравится уходить в комнату с белоснежной кроватью, падать лицом в подушку и не слышать ничьих криков. Внутренние тоже заткнулись. В кой-то веке!
Глава восьмидесятая "Минус дура"
Пивная пена шла уже из ушей. Я чувствовала себя загнанной лошадью. Хотелось улечься на стол и не поднимать головы.
— Ещё по одной?
В шуме паба я едва расслышала вопрос Робина и скорее даже поняла его намерение по звону стакана, которым он постучал по моему.
— Тебе и так уже придётся нести меня.
— Здесь недалеко, — хохотнул он. — Но мы ещё джигу не станцевали.
Робин издевался, ведь прекрасно видел, что пять минут назад я с трудом дошла до туалета.
— Прыгать через швабру — неуважение к швабре, — попыталась пошутить я на его манер: подобным танцем развлекали почтенную публику час назад. — И через неё я сейчас только кувырнусь. Может, пойдём уже?
— Ещё по пинте и пойдём.
— Робин, ты меня уже напоил. Хватит!
— Я тебя не поил. Я тебя тренировал перед встречей с настоящим ирландским мужчиной. В субботу ты одной пинтой не отделаешься!
— Я не собираюсь пить с отцом. Вообще с трудом представляю, как сумею протрезветь до пятницы.
— Даже не надейся отмазаться! Джим двадцать один год ждал этого момента! Ну, ещё по одной…
— Заказывай! — махнула я рукой, всё же опустив голову на стол.
Робину пришлось потянуть меня за волосы, когда он вернулся от барной стойки с двумя стаканами — к счастью, на этот раз не Гиннесс, а что-то светлое… Хорошо иметь такого парня под боком в свой день рождения. И всё же я предпочла бы на его месте Эйтана. Но с братом мы смогли чокнуться только в экран телефона — с днём рождения, сестрёнка!
Отец позвонил первым. Второй оказалась Аманда. Звонка от неё я не ожидала, а она даже удержалась от упоминания успехов Патриши. Впрочем, разговора не получилось. За стенкой скандалил Ноа, а у неё раскапризничалась дочь. Или же Аманда просто нашла предлог, чтобы не разговаривать со мной. Правда, горечь от невозможности поговорить по-старому открыто уступала пивной.
— Я действительно не могу это выпить, — пробормотала я, чуть не выплюнув обратно в стакан всё, что набрала в рот.
— Сейчас сможешь!
Робин полез в карман, и я успела испугаться, что у него припасена ещё какая-то таблетка. Мне и алкоголя довольно! Однако на квадратный подстаканник легли ключи с новым брелком. Увы, я не сразу догадалась, какую дверь они открывали. Пришлось объяснить недотёпе:
— За твою взрослую жизнь мы пили. Теперь пьём за мою!
Робин снял квартиру. Ура! И всё же, оставь я тот стакан полным, мои шаги были бы ровнее. Хотя ему всё равно не пришлось тащить меня на руках. Только лестница на второй этаж показалась слишком крутой, а дверь в комнату слишком узкой. Хорошо, кровать осталась большой, потому что мы рухнули на неё вдвоём.
— Можно мне остаться?
— Это вообще-то твоя комната, — промямлила я.
— Тогда оставайся ты, — прошептал Робин и следующие слова были уже от Вэйминг.
Я сначала не поняла, что ей надо, а потом увидела следы кроссовок на белом одеяле. Мы ночью даже обувь не смогли скинуть. Но сейчас надо было скинуть себя. Только даже голову поднять не получалось.
— Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Даже просто улыбнуться на шутку Робина я не сумела, и вообще со щетиной он выглядел плохо. И так же плохо поступил, вытащив из-под меня одеяло. Оказавшись на полу, я попыталась подтянуть ноги, чтобы расшнуровать кроссовки.
— Иди в душ! — командовал Робин, сворачивая узлом грязную постель. — Я стиралку запущу и пойду в родительскую ванную. Мне бы ещё взять у отца свежую футболку.
А мне не помешало бы взять у кого-то свежее лицо. И новый желудок. На завтрак я даже смотреть не могла. Голова раскалывалась.
— А мне сейчас на работу, если тебя это хоть капельку утешит, — улыбнулся Робин.
Мне б чуточку его оптимизма! В подарок на двадцатиоднолетие. И новую голову! К счастью, мне уже идти никуда не надо было. Экзамены сданы. Портфолио подано на рассмотрение. Оставалось терпеливо ждать ответа от комиссии.