— Ты, главное, не нервничай, — говорил отец в прошлые выходные. — У тебя теперь есть работа. Можешь спокойно пропустить семестр или взять меньше курсов.
Да, работа была. Настоящая. Не подработка, не оплачиваемая практика, а контракт с дизайнерской фирмой, который я получила вместе с итоговой оценкой.
— Я не решаю за всю комиссию, — говорил мне преподаватель по дизайну. — Я отдам за тебя свой голос, буду убеждать других, но вас слишком много, претендентов, пойми и не обижайся. Но взять тебя в свою фирму могу прямо сейчас.
У меня даже собеседования не было. Только беседа с отделом кадров. Огорчало лишь одно — каникул не будет. Как и поездки в Рино, если бы я решила ехать к Аманде, как мы договаривались. Правда, она ни разу не напомнила про невадские каникулы, но когда я сообщила про подписанный контракт, взвилась на дыбы!
— Ты обещала!
Да, обещала, когда выбор стоял между Рино и Салинасом. Я выбрала её и потому, что в тот момент она была на пределе. Не похоже, что нынче детская с животными её сильно напрягает.
— Я ждала тебя! — не унималась Аманда, пока я судорожно искала слова для оправдания. — У меня здесь никого. Кроме матери и её подружек. И ещё эта всезнающая мать Стива! Я так ждала, что ты приедешь, и они заткнутся. И неужели ты не скучаешь по Патрише? Тебе не хочется её увидеть? Это же почти что и твой ребёнок, вспомни!
А я наоборот пыталась забыть. Выкинуть из головы все детские страшилки и настроиться на взрослую жизнь. Мне с неба свалилась работа, которую другие ищут годами. Как я могла ей рисковать?!
— Хочешь, я приеду на длинный уикенд? — спросила я, уверенная, что Аманда тут же согласится.
— Нет, не хочу, — отрезала та. — Работай!
К счастью, в мой день рождения Аманда не вспомнила этот разговор. И настроение осталось на должном уровне. Однако теперь его пытался испортить Том.
— Робин, я не ожидал от тебя такой безответственности! — напустился он на сына, когда тот уже мыл чашки после кофе. — Взял по одному пиву и достаточно. Ты не с приятелями был. Почему ты напоил Кейти?!
Робин остался к отцу спиной и старательно протирал чашку полотенцем.
— Никого я не спаивал. Она сама пила. Ну, мы вместе пили. И всё нормально. Чего ты завёлся?
— Ненормально! Это ты её повёл в паб.
Робин передёрнул плечами и повернулся к столу.
— Не «я привёл», а «мы пошли». Это снимает все вопросы. У нас равноправие полов. Чего сразу мужик виноват? И ни в чём мы не виноваты, — не дал он отцу и слова вставить. — Нам было хорошо. Верно, Кейти?
Я кивнула.
— Да, было хорошо.
Это сейчас плохо. Но не поведи меня вчера Робин в ирландский паб, было бы ещё хуже от одинокого сидения дома. Вэйминг купила торт, зажгла свечки, спела песенку, но без Робина это было бы пустое. Он заменил на вечер брата.
— Па, мне на работу надо Поехали уже… Или я пешком.
Они ушли, а я осталась. С тяжёлой головой, но лёгким сердцем. Даже отрицательного решения комиссии уже не боялась. Переживу. Не попаду на графический дизайн, переведусь в рекламу. Или буду рисовать. Я написала портрет Нои, и Вэйминг повесила его в гостиной. Было и приятно, и неудобно. Пока я здесь, им его не снять. А я здесь надолго. Между Томом и отцом состоялась долгая беседа, и он сумел убедить его, что я никого не стесняю. И мне очень хотелось в это верить.
В субботу отец действительно повёл меня в паб. Сразу после кино. Подарил мне «Макбук» с пожеланием профессиональной удачи и сказал, что ему немного грустно, что маленькая девочка выросла и ему некому теперь покупать платья. И на следующее утро мы отправились с ним в торговый центр, и я разрешила купить всё, что ему хочется. Он выбрал мне джинсы и футболки, но я настояла на платье. Он выбрал закрытое, довольно деловое, подходящее к балеткам и офису одновременно. Мне впервые действительно грустно было уезжать. Я сказала, что свободна на праздники и не еду в Рино. Отец промолчал. Том предложил поехать с ними в Аризону. Мелоди вцепилась в меня мёртвой хваткой. Робин не ехал, и она не желала возиться с Ноа. Я согласилась. Том звонил отцу, но не сумел убедить его присоединиться.
— А раньше Джим был лёгок на подъём! — негодовал он.
Когда было это раньше, непонятно. Видимо, до моего рождения. Всю поездку меня не отпускали мысли об Аманде. Сердце грыз червь сожаления. Я действительно обещала. И могла бы хотя б на день приехать. Даже без росписи детской. Если бы только Аманда настояла. Но она не настояла. Она, обидевшись, удалилась в тишину. И всё равно прислала подарок. Отец положил свёрток мне на кровать. Юбка, майка, сумочка. Её стиль. А теперь и мой, ведь в шкафу висело всё отданное ею. Не всё. Часть перекочевала к Мелоди.
Заметив интерес к хипповскому стилю, я захотела отдать ей всё, чтобы окончательно избавиться от воспоминаний — я смотрела в зеркало и продолжала видеть в себе жалкое подобие Аманды. А потом передумала. Я вросла в эту одежду, она стала моей неотъемлемой частью. Второй кожей. Видеть её на другой девушке будет больно. Я стану невольно сравнивать Мелоди с Амандой, хотя они и абсолютно разные. Как собственно и мы с Амандой.
Я не нашла, что подарить ей, потому в апреле отправила подарочную карту и самодельную открытку. Ей дарить подарки проще — я ни от чего не отказываюсь. И на работе тоже. Соглашалась на все дополнительные проекты.
Работа оказалась сложнее учёбы — совещания отнимали половину рабочего времени, и я умоляла Мелоди не заходить вечерами в мою комнату, но той будто мёдом в ней намазали. Робин не появлялся вообще — с отцовских тренировок ехал к своей девушке, но каким-то образом узнал про полученное мной из университета письмо.
— Идём пить? — спросил он с порога.
Я отказалась.
— Значит, ты не расстроилась?
Если совсем чуть-чуть. Не может человеку везти во всём. Я получила работу и почти что вторую семью. Дизайнерская программа могла подождать год. К тому же, я успела зарегистрироваться на два курса по маркетингу.
Аманда почти перестала писать мне эсэмэски. Наверное, теперь она во всех детских проблемах разбиралась сама. Однако про письмо спросила и даже помолчала с минуту.
— Зато будет шанс вновь вместе учиться, — сказала она наконец.
Про это я даже не подумала. Вообще мысли о возвращении Аманды в университет не приходили в мою пухнущую от рабочих проблем голову. Да, февраль не за горами, а именно тогда заканчивалась академка.
— Ты серьёзно думаешь про учёбу?
Аманда слишком долго молчала.
— Мне легко с матерью. И дочка спокойная, но я не могу и не хочу сидеть здесь вечно.
— Но в десять месяцев отдать ребёнка в ясли.
— Я возьму няню. Мне нужны только два курса, чтобы подать на программу. И у меня теперь есть отцовские деньги. Не много, но на няню я могу раскошелиться. Я действительно очень хочу уехать отсюда. Ты понимаешь?
Я понимала, хотя не могла выбрать, какая причина для Аманды главная: жить с матерью под одной крышей, близость семьи Майкла или скука Рино. Но я поверила, что в феврале Аманда снова будет учиться в университете.
— Я перевелась на маркетинг, — сообщила я. — Ещё не знаю, буду ли записываться на дизайн по новой.
— Университет-то один, — сказала Аманда и замолчала на мгновение. — Ты знаешь, я скучаю по нашей квартире… Ты ведь там с малышом живёшь, привыкла? — Я угукнула. — Как думаешь, мы могли бы снова жить вместе?
Я сжала телефон. Хотелось, чтобы связь прервалась. Я не знала ответа. Или ответ мне не нравился.
— Сомневаюсь, что буду хорошей соседкой. Я работаю все ночи напролёт.
— Ладно, — Аманда замялась. — Потом об этом поговорим. Ещё даже не середина лета.
Я отложила телефон и рухнула в мягкое одеяло чужой постели. Так хотелось, чтобы эта кровать подольше оставалась моей.
— Дура, — прошептала я, кусая губы.
Непрошеная слеза покатилась по щеке. Почему я плачу? Да потому что дура.
КОНЕЦ