— Послушай — я уже, по-моему, говорил, что доить тебе меня не получится. Ищи другого лоха.
— Да нафик ты мне сдался, доить тебя, — ядовито выплюнула Лиза. — Ты мне всю жизнь испоганил, мажор хренов.
— Ну и иди тогда, откуда пришла, раз испоганил, — Влад потянул на себя дверную ручку, но Лиза проворно вставила в проём ногу, обутую в растоптанную балетку.
— Мы не договорили, — рявкнула она и с силой дёрнула дверь. — Короче, на — это твой сын, — всучила ему в руку сумку и стремглав побежала по ступенькам вниз.
Влад с ужасом опустил взгляд. Это не сумка — это переноска для детей. Внутри, накрытый пелёнкой в мелкие цветочки, сладко спал темноволосый младенец. Соска в виде ромашки лежала рядом, возле крошечных ног — яркие китайские погремушки.
— Э, стой! Стой! Стой, кому говорю! Остановись! — прокричал в след, ошарашенно выглядывая в дверной проём.
Хотел рвануть за ней, но как — ребёнок же в руках!
— Чего тебе? — её голос, искаженный эхом бетона, доносился откуда-то на пару этажей ниже.
— Ты спятила совсем? Вернись сейчас же и забери его!
— Ага, щас! Разбежалась! — снова торопливый топот.
— Стой! Вернись, давай нормально поговорим! Я даже не знаю, что с ним делать, мать твою!
— В интернете почитаешь!
— Лиза!!! — истерично прокричал он и услышал в переноске возню. Младенец, скривив губки, жалобно заплакал.
Влада охватила настоящая паника — руки затряслись, лоб покрыла липкая испарина ужаса.
Поставив переноску на тумбу для обуви, резко, босиком, рванул вниз. Услышав позади шаги, девчонка со всех ног дала дёру. Перескакивая сразу через три ступеньки, Влад всё-таки догнал её на третьем этаже и, ухватившись на лямку сарафана, потянул на себя.
— Ты вообще больная? Забери ребёнка, говорю! — от быстрого бега дыхание сбилось, босые ступни нещадно саднило.
Лиза скинула с себя его руку и скривилась в гримасе отвращения:
— Ну уж нет, папаша, теперь твоя очередь им заниматься! Я девять месяцев его носила, посмотри только, в кого превратилась? Жирная корова! Знаешь, как он орал первое время? Я думала, повешусь, накину на шею провод от утюга и… Эти обоссанные пелёнки, отрыжка, газы — и я одна с этим всем! Никто мне не помогал, никто! Почему делали мы его вместе, а расхлёбывать должна я одна?
— Так сдай его в приют! Зачем ты притащила его мне?
— Ты идиот? Чтобы мой сын рос среди беспризорников? Так-то у него папаша есть, москвич. Уверена, ты найдёшь средства, чтобы его поднять. У тебя там поди предки богатые — помогут. Не оставят сы?ночку в беде.
Сверху раздался громкий плач. Влад задрал голову и не на шутку разволновался:
— Пойдем в дом, там поговорим, что-то решим. Я сделаю тест на отцовство и, если он действительно мой, ну тогда… я… не знаю… буду помогать вам деньгами…
— Не нужны мне твои вонючие деньги, и ребенок этот не нужен! Я хочу нормальной жизни, я хочу высыпаться, тусоваться с друзьями, я хочу мир посмотреть! — плач стал ещё громче. — Иди, успокаивай сына. Самое трудное сделала я, теперь твоя очередь, — и побежала.
Влад замешкался — наверху плачущий ребенок, а если эта сейчас удерёт, где он будет её потом искать?
Оглушительно грохнула дверь подъезда. Осознав, что догонять уже некого, Влад стремглав побежал обратно наверх, но чем ближе к квартире он поднимался, тем страшнее ему становилось.
Там, в коридоре — ребёнок. Не кукла, не муляж, настоящий, мать вашу, ребёнок! Живой!
Забежав на восьмой этаж, распахнул дверь и уставился в осоловелые глаза Бабона — тот, озадаченно почёсывая вихрастую репу, склонился над переноской.
— А я думаю — откуда ор? Сначала решил, что у соседей, а потом смотрю — малец! А чей это? Прикольный. Только он, по-моему, обделался, — приподнял пелёнку и принюхался. — Или это она?
Влад подошёл ближе и с каким-то благоговейным страхом заглянул внутрь переноски.
Ребёнок прекратил рыдать — осознанно уставился на него круглыми глазами-бусинками и беззубо улыбнулся.
— Гля, Владос, на тебя похож, — заржал Бабон. — Или похожа? Так чей это мелкий?
За соседской дверью раздалось шуршание — снова эта сумасшедшая бабка-сплетница подслушивает, назавтра весь район будет знать все подробности.
— Идём в дом, расскажу, — Влад аккуратно взял переноску и занёс ребенка в квартиру.
— Ну охренеть просто. Просто охренеть! — дослушав сбивчивый рассказ друга, в который раз эмоционально выругался Бабон.
Влад рассказал всё, что вспомнил: и про клуб, и про ту первую встречу зимой, когда она предъявила ему растущий живот, и сегодняшний разговор передал в красках.
Ребёнок лежал на неубранной кровати, хаотично размахивая крошечными руками и ногами. Казалось, что он нисколько не тушевался в незнакомой обстановке: сжимал и разжимал кулачки, будто вылавливая невидимые пылинки, иногда улыбался, пытаясь издать нечленораздельные звуки.
Парни — два здоровенных лба, склонились над мальчиком, немного с опаской рассматривая малыша, словно невиданную зверушку.
Такого маленького ребенка Влад видел впервые. Нет, видел — по телевизору, в интернете, в чужих колясках на улице, но чтобы вот так близко… Такой крошечный… Пальчики малюсенькие, ножки… Как его на руки-то брать вообще? Из переноски его Бабону достать доверил — сам не рискнул.
— Слушай, а может, через эту подругу её попробовать найти? Ну, Лизу твою… — не сводя глаз с ребёнка, предложил Антон.
— Она не моя, — пробрюзжал Влад, так же гипнотизируя младенца. — И я понятия не имею, что это за подруга, где она живёт, в Москве ли вообще! Я и о Лизе этой ничего не знаю.
— Прям вообще ничего?
— Только имя.
— М-да, вот это попадос, братюня.
Ребёнок неожиданно скривился, и парни замерли, затаив дыхание. Больше всего на свете Влад боялся, что он сейчас разрыдается. Вот что с ним тогда делать? Как успокаивать?
— А чего это у вас дверь входная открыта? — позвякивая содержимым пакета, в комнату заглянул Гарик.
Ребёнок вздрогнул и обиженно надул нижнюю губу.
— Да тихо ты! — обернувшись, шикнул Влад, но было уже поздно — ребёнок разразился громким плачем. — Ай, блин, вот ты урод! Успокаивай теперь иди!
— Нифига себе, а что это у вас тут? — Гарик подошёл ближе и ошарашенно отпрянул, увидев на кровати малыша. — Это что ещё за хрень такая?
— Сам ты хрень, идиот! — прошипел Влад.
— Да нет, в смысле, откуда у вас тут ребёнок взялся? Когда я уходил, ты с Маринкой чпокался. Она, что ли, родить успела? — гоготнул Гарик, увернувшись от подзатыльника.
Влад был не на шутку напуган, и неуместные приколы только раздражали.
Этим двоим-то что — сейчас бошками покивают и разойдутся по своим конурам, а вот что ему теперь делать?
Руки тряслись, в голове творилась полная неразбериха. Ребёнок разрывался как сирена — весь покраснел, выдавая монотонное: А-А-А-А-А.
Схватив погремушку, Влад нервно затряс ею перед лицом младенца. Тот на мгновение замолчал: распахнув зарёванные голубые глаза, несколько раз удивлённо моргнул, после чего заорал ещё громче.
— Сделайте что-нибудь! Он что, так и будет орать?! Успокаивайте, раз притащили… — нахмурился Гарик, пятясь к двери.
— Вот сам и успокаивай, раз такой умный! — огрызнулся Влад, продолжая бесплодные попытки утихомирить разбушевавшегося ребёнка.
— Да нафик мне это надо? Я вообще понятия не имею, что у вас тут происходит. Сходил за пивком, называется. Вы его украли, что ли?
— Ну ты вообще с головой не дружишь? Сын это Владоса. Ну, вроде как его… Баба ему только что притащила, с которой он прошлым летом шпилился, — деловито ввёл в курс дела Бабон.
Гарик перевёл взгляд на истерично трясущего погремушку Влада и глупо ощерился:
— Жесть вообще. А я знал, что когда-нибудь снаряд проскочит мимо.
— Пошёл нахрен, а? Помог бы лучше! — Влад смахнул со лба крупные капли пота.
Совсем не вовремя в кармане раздался оглушающий гитарный запил группы "Монстры Галактики".
Маринка! Точно ведь она, кто же ещё!
Не глядя достал из заднего кармана шорт смартфон и только собрался нажать на сброс, как вдруг младенец прекратил рыдать — любопытно уставился на светящийся аппарат, мигая редкими прозрачными ресницами.
— Ну всё, точно твой, бро. Только ты эту муть слушаешь, — хрюкнув, заржал Бабон.
Влад быстро скинул вызов и включил аудиоплеер. Аккуратно положив телефон на кровать рядом с притихшим ребенком, плюхнулся в заваленное тряпками продавленное кресло. Нервно потёр ладонями отросшую щетину, взъерошил волосы.
Происходящее пугало его всё больше и больше — это пока он успокоился и молчит. Не будет же он вечно музыку слушать!
Или будет?..
А что делать с ним потом? Малец явно навалил в штаны, да и надо же его чем-то кормить! А чем? Не пивом же с чипсами!
Происходящее напоминало какой-то кошмарный сон, хмель от выпитого словно ветром сдуло.
Что это за мать такая: свалила, оставила собственного сына непонятно кому! Он сам себе бы даже за кактусом ухаживать не доверил, не то, что за ребёнком!
Да, его маменька тоже так себе родительница — с раннего детства на него забивала, только и делала, что меняла мужиков, прикрываясь красивым определением «я строю личную жизнь». Но она хотя бы вытулила его из дома после завершения школы, не в три же месяца отроду!
Что у неё вместо сердца, у этой Лизы? Кусок дерьма?
Пока Влад размышлял, как теперь быть и что делать, краем уха улавливал краткий пересказ Бабона, откуда же в их доме появилось это чудо. Гарик только лишь ржал, абсолютно не понимая серьёзность ситуации.
Хотя им-то действительно что — это не им принесли пацана со словами: «крутись, как хочешь — я умываю руки».