Глава 2
Я буду такою, как ты не хотел, сделаю с другими, что ты не сумел.
Я порву последние нити между нами.
Мокрые глаза заслоняя рукой, я прошу тебя, бывший мой -
Посиди со мной, поговори со мной!
Спектакль окончен, гаснет свет и многоточий больше нет.
Останови музыку, спектакль окончен, happy end.
Спектакль окончен, гаснет свет и многоточий больше нет.
Останови музыку, спектакль окончен, happy end.
Богдан.
Когда я вернулся, словно почувствовал ноющую боль, не ожидал увидеть, то что увидел. Она сидела прислонившись к стене. Руки, безвольно раскинутые, алели от крови. Вены. Она порезала вены. И от одного вида ее такой не живой, я почувствовал, как тело отказывается слушаться. Промелькнула мысль, что ее больше нет, внутри все сжалось. Подбежал к ней попытался нащупать пульс и не смог, сердце тоже не, показалось мне, что не бьется.
Сел рядом с ней, закурил и осознал, что убил ее. Сделал все, для того, чтобы она сейчас сидела рядом совершенно безжизненная и не пыталась сопротивляться. Ведь человек перестает бороться, только после смерти. Да какая разница, спала она с Яном или Владом? Какая разница, кому она дарит свои песни. Все равно! Если ее не будет…
Я взял валявшуюся рядом с ее ладонью бритву. Зачем мне жить без нее? Да и как мне жить без нее? Лучше тогда уйти с ней. Вслед ей… Вывел кровью восьмерку на полу между нами — бесконечность, вот наш удел. Бесконечно быть вместе…
— Очнись! Идиот! Да прийди в себя! — орали над ухом.
— Что надо? Оставьте меня в покое — прошептал я в ответ, на большее сил не было.
— Придурок! — кажется орет Ян, чего ему надо?
— Скорая! Да, мне нужна скорая, адрес… Попытка суицида! Что, когда приедете?! Издеваетесь?! Я — Ян Брэнс, вы вообще представляете, что я с вами сделаю, если скорой не будет через пару минут?! Да, жду! Твою мать! 'Перетяните рану' — явно передразнил он кого-то — интересно, как это делается? Я что, врач?! Откуда мне знать! Вот х**нь! Идиоты, что ж вы творите-то?
Пока длился этот монолог, я начал немного приходить в себя. Приоткрыл глаза, Брэнс деловито перетягивал раны Лили.
— Не надо. Она мертва — просипел я.
— Сам ты! Мертв. Идиот, дышит она! Не додумался зеркало к ее носопырке поднести?! Жива это с*чка! А ты, придурок, вместо того, чтобы в больницу звонить сам резаться за ней вслед решил, от дебил!
— Я думал… Так много крови было — глаза заволокло пеленой слез. Боже, она жива!
— Думал он… Не смей отключаться! Говори со мной! Слышишь, еще и тебя я не потяну! Бл*дь! Я же крови с детства боюсь, особенно в таких количествах! Чего только не сделаешь ради…
— Любви — усмехнулся я слизывая мокрые дорожки, собравшиеся над губой.
— Нет! Ради бизнеса — отрезал Ян.
А потом приехала скорая. Нас с сестрой госпитализировали. И вот прошла уже неделя. Лили не желает меня видеть. Я только один раз смог мельком на нее взглянуть в коридоре больницы. Но стоило мне сделать шаг в ее сторону, как сестра отшатнувшись зашлась в истерике. Она так кричала, будто я нанес ей смертельную рану подавшись к ней. Лечащий врач сказал, что пока ей не вкололи успокоительное, она продолжала кричать и вырываться из рук медперсонала. Что же мне делать?
…Двумя днями спустя. Пансионат 'Be Stronger'.
— Она по-прежнему не желает меня видеть? — уже зная ответ, все же спросил я у моего лечащего врача.
— Да, к сожалению твоя сестра не просто не желает тебя видеть, она даже не хочет разговаривать о тебе. Но если так будет продолжаться дальше…
— Как? — не понял я этих полутонов в голосе доктора.
— Она не только тебя не желает видеть, она вообще никого не хочет подпускать к себе, после перевода вас сюда, Лилит перестала питаться, она второй день отказывается от еды, также она не встает с постели, лежит сутки напролет без движения. Конечно, мы понимаем, что это одна из разновидностей депрессии, но если к концу сегодняшнего дня ее состояние не изменится, я боюсь, нам придется начать вкалывать препараты.
— Дайте мне ее увидеть! — вскочил я со стула, на котором до этого сидел.
— Я не могу позволить, ее состояние может ухудшится — попытался противоречить мне это ничего не знающий о нас мужик.
— Я сказал, отведите меня к ней! — стараясь не срываться, прошипел я.
— Хорошо, но если ей станет хуже, больше такого не повториться — пошел на попятные врач.
…Она лежала поверх одеяла, в одной легкой ночнушке. Похожая на статуэтку. Глаза закрыты, грудь мерно вздымается, перебинтованные руки, кровоподтеки и синяки почти сошли. Волосы разметались по подушке, на щеках легкий румянец. Боже, как же долго я ее не видел! Тихо подойдя к кровати присел рядом. Обернулся, в палате нас оставили одних. Хорошо.