– Эй, ты не молчи, – попросила я.
– Я это, я, – заверила она, прекрасно понимая мое состояние. И вдруг насторожилась, трагически зашептала: – Ты слышала?
– Чего? – испугалась я.
– Хлопок. Вроде как шампанское открыли.
– Может, и открыли. Охранники тоже люди, решили выпить.
– Им спать положено. Катька, что-то мне неможется. Пожалуй, я в шкаф полезу, как-то мне тоскливо, я остро нуждаюсь в защите и утешении.
– Полезай в шкаф, – разозлилась я. – И лежи там, точно хомяк.
– А ты? – робко спросила она, перемещаясь ближе к шкафу.
– А я на дело пойду. Зря я здесь столько времени мучилась? И что мы скажем Наташке? Что ты свила гнездо в ее шкафу и не желала его покидать?
– Наташке хорошо… – заныла Ленка, поглядывая то на меня, то на шкаф. – Ее бы сюда…
– Наташка бы ныть не стала.
Я решительно шагнула к двери.
– Катька! – Ленка вцепилась в мой локоть. – Я не могу одна здесь сидеть!
– Тогда пошли со мной, – зашипела я.
Тут мы обе замерли, потому что из-за двери послышался неясный шорох.
– Кто-то ходит, – ахнула Ленка, и я едва успела зажать ей рот.
– Не выдумывай, – попыталась я воззвать к ее совести.
– Но ты ведь тоже что-то слышала?
– Ничего я не слышала. Ночью все кошки серы, а звуки подозрительны.
– Катенька, я боюсь подозрительных звуков. И неподозрительных тоже боюсь. Я даже одни от других отличить не могу. Ограбление совсем не моя стезя, сейчас я это понимаю совершенно отчетливо.
– Тогда лезь в шкаф и жди меня.
Ума не приложу, откуда у меня взялась такая отвага, но я была намерена грабить Диму в одиночку. Этому сильно способствовала мысль о Наташке, которой как-то придется объяснять, почему мы до такой степени полюбили ее шкаф, что не пожелали с ним расстаться.
– Ты не бросишь подругу в шкафу, то есть в беде, – залепетала Ленка.
– Я не могу раздвоиться, – посуровела я. – У меня есть обязательства перед Наташкой. У тебя, между прочим, тоже. – И я решительно шагнула к двери.
– Я с тобой, – чужим голосом заявила Ленка, все еще косясь на шкаф. – Нет мне счастья в этой жизни…
Я выскользнула в коридор, и Ленка за мной. Слава богу, она замолчала. Не успела я порадоваться данному обстоятельству, как она вновь открыла рот:
– Катька, мне в туалет надо. Или я умру… Ой, мамочка…
Ее так скособочило, что я сразу поняла: туалет никакая не отмазка, а, так сказать, суровая необходимость. Туалет был рядом, и Ленка устремилась к нему. Я гадала, идти за ней или здесь подождать, и тут едва не рухнула в обморок от ужаса, сообразив, что мы находимся в трех шагах от провала: Ленка чесала в женский туалет, мужской был в другой стороне. Я рванула за ней, схватила ее за плечо, которое тут же съехало, потому что было накладным, а я едва не выругалась вслух, забыв о том, что нам надлежит помалкивать.
– Тебе надо в мужской туалет, – зашептала я Ленке в самое ухо.
– Зачем? – охнула она.
– А если камеры?
К тому моменту она уже толкнула дверь туалета и даже сделала шаг, но тут до нее дошел смысл моих слов, и она шарахнулась от женского туалета, точно там обреталось привидение.
В туалет вместе с Ленкой я не пошла, решив подождать ее в коридоре. Мне требовалось сосредоточиться, я пожирала взглядом дверь Димкиного кабинета и бормотала что-то несвязное. «Надо войти, открыть сейф, и все». Хоть бы какую молитву вспомнить… Совершенно все из головы вылетело. Вместо того чтобы успокоиться, я еще больше разволновалась. Теперь мне даже казалось, что дверь в Димкин кабинет прикрыта неплотно и вроде бы поскрипывает.
– Глюки, – прошептала я и зажмурилась. Стало легче, но ненадолго.
Тут я сообразила, что Ленка сидит в туалете слишком долго, и здорово разозлилась. Подождала еще немного и пошла в туалет. Уже войдя, не удержалась и вновь посмотрела на Димкину дверь. Невроз обострился, потому что теперь я видела не только приоткрытую дверь, но и две тени, бесшумно скользнувшие по коридору. Они исчезли за углом, а я вновь зажмурилась. «Вот что значит совесть нечиста», – глубокомысленно решила я, закрыла дверь туалета и повернулась к кабинкам. Их было три, и из ближайшей доносились поскуливания.
– Ты как? – спросила я и услышала в ответ:
– Где тебя черти носят? – Ленка злобно шипела, так что идею о внезапном остром недомогании пришлось отбросить.
– Ты чего там застряла? – рявкнула я, на нервной почве забыв про осторожность.
– Замок сломался, я не могу выйти, а тебя все нет и нет. Я кричать боюсь и здесь сидеть боюсь. И вообще, я сейчас умру, у меня уже пульс не прощупывается.
– Выходи немедленно, – осатанела я.
– Как, интересно? Я здесь замурована. Катька, немедленно вытащи меня отсюда, не то заору. Я уже практически не в себе.
Я ухватилась за дверь и подтянулась, заглянула в кабину. Ленка подняла голову и едва не завопила.
– Ой, господи, это ты?
– Дух святой.
– Напугала-то как. Ты в этой шапке натуральный киллер, сними ее немедленно.
– Выходи оттуда, дура.
– Да не могу я, замок заело!
Я в досаде плюнула и полезла в кабинку.
– Чтоб я еще когда с тобой на дело пошла… – ворчала я, ставя ногу на унитаз.
– И не надо, мне б из этого дела выйти живой и невредимой.
– Лучше скажи, зачем ты дверь запирала, убогая?
– А как же… по привычке. Я не могу естественные потребности отправлять с открытой дверью.
Я повернула замок, и он распрекрасно открылся. Ленка виновато шмыгнула носом.
– Должно быть, я не в ту сторону крутила, – буркнула она. – Все нервы…
– Убила бы тебя, – вздохнула я, первой покидая кабинку.
– Катька, можешь убить меня прямо сейчас, но в женском туалете лежат чьи-то ноги. Я думала, думала…
– Завязывай думать, начинай двигаться.
– Катенька, только не говори, что я спятила. Они там лежат. Вот крест святой! – Ленка торопливо перекрестилась. – Я их только секундочку видела и поначалу решила – глюки, а пока здесь сидела, поняла, никакие не глюки – ноги.
– Кончай меня пугать, я и так… – Я хотела рассказать про свои видения, но вовремя остановилась, вряд ли это Ленку успокоит. – Все, идем грабить Диму, а если ты еще слово скажешь, получишь по носу.
– Катька…
– Умолкни и бледней, – прошипела я, замахнувшись.
– Куда мне бледнеть, я уж давно зеленая, точно травушка весенняя. Нет в тебе сочувствия к моим страданиям.
– Все, кончилось мое терпение, полезай в шкаф или сиди в туалете, а я ухожу.
– Куда? – пролепетала Ленка. Пришлось все-таки ей легонько наподдать, и она опять заныла: – Подруга называется, еще и дерется…
Мы все-таки вышли в коридор, и ей пришлось заткнуться. Но ненадолго.
– Водичка где-то течет, – пробормотала она.
Я шикнула, но прислушалась. И точно, в женском туалете текла вода.
– Я же говорила, там кто-то есть, – закатила глаза Ленка. – Это мои ноги руки моют.
Тут скрипнула дверь, и мы вжались в стену. Мне почудилось некое дуновение ветра, но шагов я не услышала. Отсюда, из-за угла, дверь женского туалета видно, вот и гадай, есть там кто или нет. Что, если охранник проходил по этажу и в туалет заглянул? Ему, поди, без разницы, мужской или женский.
Мы стояли так минут десять. Этаж тонул во мраке, тишина зловещая, в такой обстановке чего только не привидится.
– Идем, – вдруг потянула меня Ленка за рукав. – Надо грабить и сматываться.
В тот момент мне очень хотелось «смотаться» без «грабить», но я устыдилась своего малодушия и сделала первый шаг, потом второй. Достала ключи. Ленка, точно сомнамбула, следовала за мной и вдруг хлопнулась на пол, нецензурно выругавшись. Вот вам и хорошее воспитание. Я схватила ее за шиворот, вынудив подняться. Ни страха, ни злости уже не было, лишь желание, чтобы весь этот идиотизм поскорее кончился. Я устремилась к Димкиному кабинету, и тут Ленка, внезапно обретя невероятную храбрость, опередила меня. Дверь перед ней чудесным образом открылась.