"Он стал похож на старину Шварценеггера из "Терминатора", - подумала я. - Прибавить к росту полметра, убрать обвислые щеки и пивной живот, дать в руки ружьишко и получиться настоящий киборг-убийца. Хотя нет, в мувешнике всех мочил не киборг, а робот-уничтожитель, прикидывающийся киборгом-убийцей. Может, и Пал-Никодимыч тоже только прикидывался пьяницей и инфарктником, а на самом деле его брюхо наполнено вовсе не пивом, жиром и калом, а нанороботами и жидкой алмазной сталью, легко превращающейся в боевые лазеры".
Меня настолько поразило очкастое преображение начальника, что я даже позабыла с ним поздороваться и спросить, чего он, брутальный киборг-очконосец, от меня хочет.
Но Пал-Никодимыч не стал ждать от меня подхалимских восклицаний вроде: "Как спалось, Пал-Никодимыч?", "Простатит не мучал?", "Не стреляло ли в левом ухе?" или "Не пошаливает ли сегодня у Вас сердечко?", - а сразу взял быка за рога:
- Ты, Лодзеева, за что зарплату получаешь?
- За работу страховым агентом, Пал-Никодимыч, - ответила я, делая вид, что нисколько не удивлена тому, что мозг начальника пробило тяжелым приступом склероза.
Поскольку Пал-Никодимыч не спешил продолжать расспросы, я, дабы помочь болезному, взяла нить беседы в свои слабые женские руки:
- Ставка да еще комиссионные за полис... М-м... Кстати, правильно делаете, Пал-Никодимыч, что не запоминаете подобные мелочи. Все учебники менеджмента советуют думать исключительно о самом важном. Это еще в прошлом веке мои британские коллеги доказали.
- Когда это они у тебя в коллегах оказались?
- С тех пор, как начала грызть вузовский гранит науки. А пред ее светлым ликом все ученые - коллеги и сотоварищи по борьбе с невежеством. А британские ученые - самые лучшие в Англии, они даже лучше английских. Дедушку Дарвина помните?
- А-а-а...
- Тот как раз был ярким представителем братвы британских ученых. Их там целая мафия, однако. Покруче масонов. Правда, я теперь совершенно не исключаю, что и среди масонов найдутся пара десятков британских ученых, если хорошенько прошерстить ихние ряды. Так что, не парьтесь, Пал-Никодимыч. Если Вам отшибло память, значит, Вы просто перешли на более высокий интеллектуальный уровень управления людскими ресурсами.
- Не-е-е-т, Лодзеева, мне память не отшибло! - как всегда не согласился со мной начальник. - Просто хотел убедится, что и у тебя с ней порядок.
Пал-Никодимыч повернулся к шкафу. И взял с полки, над которой красовалась табличка с готическими... нет, скорее, кириллическими буквами, сложенными в короткую, но заставляющую истекать любопытством надпись "Агентура", желтую пластиковую папку с моей фамилией на корешке.
- На память пока не жалуюсь, - насторожилась я. - Хотя, конечно, курсы мнемоники за казенный счет, мне не помешают. Давно пора повысить квалификацию. Говорят, в Куршавеле неплохие курсы есть. И хотя меня тошнит после первого же литра французского вина и с языком ихним непорядок, однако ради нашей замечательной конторы мне совершенно не в лом слетать в это гиблое место на пару месяцев.
- Не там ты шустра, Лодзеева, где надо.
- А где надо, Пал-Никодимыч? Только скажите - мигом брошусь.
- На какую с-сумму делаешь с-страховок в месяц? - спросил непонятно с чего начавший заикаться (напугал его, что ли, кто?) Пал-Никодимыч, листая содержимое желтой папки.
Чтобы увидеть ее содержимое, я вскочила со стула и направилась к Пал-Никодимычу, задев плечом висящий на стене портрет основателя ОВО "LАДИК" - П.П. Прушкина, имеющего типичную для сделавшего бизнес на руинах СССР российского миниолигарха мордуленцию - обвислые щеки, толстая шея и уныние вперемешку с настороженностью в глазах.
Портрет сорвался со стены. Но я успела подхватить его в нескольких сантиметрах от пола (вот какой я молодец - реакция не хуже, чем у мангуста). Слава Богу, увлеченный чтением Пал-Никодимыч не заметил этих манипуляций с портретом.
- Так ведь в жизни по-разному бывает, Пал-Никодимыч, - я быстро вернула портрет на место. Сегодня густо, а завтра пусто. Тьфу! То есть, наоборот: завтра груды золота и брильянтов на платиновом блюде и фонтан из шампанского в "Савое", а пока - ни шиша.
- У тебя за все лето - только "ни шиша", - Пал-Никодимыч ткнул пальцем в дату моей последней удачной сделки.
- Это у меня-то?! - на всякий случай возмутилась я.
- У тебя-то! - Пал-Никодимыч встал и ударил папкой по столешнице с такой силой, что та чудом не треснула.
- У меня-то?
- У тебя, у тебя, Лодзеева, не с-сомневайся. С-стоит задуматься.
2
Я послушно задумалась.
Да, мой шеф, конечно, засранец и придира, но сейчас, откровенно говоря, он был абсолютно прав. Летом я и в самом деле не смогла продать ни одного серьезного полиса, несмотря на то, что моталась по столице, как оглашенная. Моталась, моталась и замоталась так, что нервы все сожгла.
И тут попалась мне брошюрка экономиста и социолога Вильфредо Парето, где рассказывалось о Принципе успеха. И как только оную прочитала, я поняла, что все это про меня и для меня.
Парето был правильный мужик и не тратил время на впаривание публике разной гештальт-пурги и фрейдизма-бихевиоризма и прочего структурализма. Старина Парето часто говаривал, мол, не надо надрывать пупок выше собственной крыши, иначе она поедет, шурша шифером и хрустя черепицей.
Запомните на всю оставшуюся жизнь, сестрицы, лишь 20% усилий приносят нам, как тормозам, так и торопыгам, 80% результата, а остальные 80% усилий - физический вред, моральный и финансовый ущерб и с трудом натянутые на уши 20% прибытка, которые никак не компенсирует нанесенные бессмысленной возней ущерб и вред. Я бы переформулировала Принцип Парето таков: 1) 20% нужных действий влекут за собой 80% пользы и 20% гадостей; 2) 80% лишней беготни влекут за собой 20% пользы и 80% таких гадостей, что лучше ну его на фиг.
То есть, ежели сосредоточится не на том, как и что делать, а на том, какую пользу извлечете из сделанного, то можно будет подобрать для себя такой набор действий, которые сократят объем лишней суеты и шаманских плясок на пустом месте до минимума, увеличив до максимума навар и пользу для душевного здоровья.
При этом (согласно графической Кривой успешности все того же Парето) из каждой ситуации можно снять сливки только до определенного уровня. А дальше - сколько не вкладывайся, эффекта не будет, хоть ты тресни.
Эх, если бы я знала про все это, то ни за что бы не стала постоянно цапаться с Толиком. Ибо поначалу он поддавался на мои скромные требования, а потом - бац! - и мы с ним расплевались. Видать, я выжала из ситуации все, что она могла дать, и дальнейшее повышение ставок было совершенно бессмысленно.
Ну ладно я, человечек контуженный кинематографом и обремененный сверхчувствительностью натуры. Пропащий, одним словом, человечек. Вычеркнутый из списка получателей сладких пряников от небесной инстанции.
Так ведь не во мне дело, сестрицы, а в вас. Вечно вам неймется довести ситуацию до предела.
Дали вам зарплату в штуку баксов в месяц, а вы: "Мало! Дай пять!" А потом, мыкаясь по кабинетам биржи труда, думаете: "Блин, надо было сначала новую работу присмотреть, а потом уже наезжать на начальство насчет прибавки жалования.
Дали вам мужика, так радуйтесь, а не гундите, мол, он для вас слишком небрутальный. А вот когда он по пьяни даст вашем милой мордочкой о стену, тогда только поймете, что лучше быть живой и здоровой с небруталом, чем мертвой и покалеченной с отморозком.
Поймите, все ваши стервозные заморочки - не ваши нутряные чувства, а навязанный с детства поведенческий стереотип. С ним вы - полуфабрикат для обработки повелителями зомби.
Ведь ясно и пьяному ежику, что захват повелителями зомби мозга человека успешнее всего идет тогда, когда у человека слишком много нерешенных проблем, большая часть из которых надумана, а остальная появляется из-за того, что человек тратит слишком много времени и сил на эти надуманные проблемы.